делаешь?"
" Купаюсь".
Я смотрю, как он расстегивает ремень. Лязг металла смешивается со звуками мягко бьющихся волн. Он встречает мой взгляд, и я не могу отрицать коварный замысел в его глазах. Я сглатываю комок в горле, который говорит мне бежать. Или остаться. Я не могу сказать. "Не хочешь присоединиться?"
"Зачем мне видеть твою белую, пакостную задницу?"
"Кажется, ты не возражала против того, чтобы поглазеть на нее утром", — поддразнивает он.
"Не то чтобы у меня был большой выбор. К тому же, я сняла костюм к обеду". Мое платье развевается вокруг моих икр, когда я кручусь на песке и быстро ухожу.
"Я осмелюсь". Его голос, твердый, но игривый, разносится ветром.
Я оглядываюсь через плечо, сузив глаза. "Ты смеешь? Сколько нам, пять?"
Он ухмыляется, смачивая языком нижнюю губу.
Одна рука обхватывает кожу его ремня, когда я поворачиваюсь к нему лицом. С каждой петлей он делает шаг ближе, пока я не вижу тлеющий огонек в его глазах. С тихим металлическим звоном ремень падает на песок.
"Твоя очередь", — дразнится он.
"Я не собираюсь купаться, потому что ты осмелился".
"Козерог отказывается от вызова?" Его губы искривляются в знающей полуулыбке. Ублюдок.
"Значит, ты слушал". Я хихикаю, вспоминая все те случаи, когда я вскользь обвиняла в чем-то звезды или объясняла его хаотичное поведение и то, что он — социальная бабочка, его внутренними Близнецами.
Его ладони трутся друг о друга, когда я лезу под юбку, чтобы вытряхнуть трусики и протянуть их ему. Его глаза темнеют, когда я опускаю их, как стартовый флажок. Я тянусь сзади за завязками халтера и наблюдаю, как он тяжело сглатывает, тикая челюстью. Нервное возбуждение вспыхивает в моем животе, отчасти из-за того, что я делаю, а отчасти из-за его реакции.
"Тогда ты будешь знать, что Козероги не проигрывают", — заявляю я, быстро развязывая завязки. "Кто последний добежит до воды, тот получит лавовый торт!" Я смеюсь, бегу навстречу разбивающимся волнам, а платье остается позади. Я слышу, как Лохлан ругается и возится, пытаясь выпутаться из джинсов, в то время как я уже на полпути к нему.
Благодарная за то, что мои волосы уже собраны в пучок на макушке, я с криком бросаюсь в холодную воду. Мое тело жжет, алкоголь способен защитить только от прохладной Атлантики. Лохлан врезается в воду, разбрасывая брызги, пока он продолжает бежать, а я крепко обхватываю себя руками, чтобы согреться и прикрыть грудь, и Лохлан ныряет головой вниз в черную воду.
Вынырнув в нескольких ярдах от меня, он обеими руками откидывает волосы назад и восклицает. "Черт, как холодно".
Я подпрыгиваю, теряя чувствительность в нижней части тела. "Знаешь, это не так уж и плохо, когда начинаешь неметь".
Он смотрит на пространство между нами, и по моему позвоночнику пробегает холодок. Должно быть, он замечает дрожь, потому что слегка хмурится. "Ты все еще дрожишь".
Прежде чем я успеваю ответить, он бросается к берегу.
"Эй, что ты делаешь? Это была твоя идея!" кричу я. Он ныряет под створки хижины, чтобы через несколько секунд снова появиться и исчезнуть в другой. Он выходит с триумфом, подняв над головой два свернутых полотенца.
Я подавляю смех, представляя себе абсурдный образ Лохлана, расстилающего пляжные полотенца на пустом ночном пляже, когда весь его гардероб лежит на земле. Не знаю, слышит ли он мой смех на таком расстоянии, но тем не менее улыбается. Каким бы непредсказуемым он ни был, есть одна вещь, которую он никогда не перестает делать: заставлять меня смеяться.
Он засовывает один сверток под мышку, а другой оборачивает вокруг талии. Я не двигаюсь с места. Прилив, покачивающийся прямо над моим тазом, грозит обнажить больше, чем я готова показать каждый раз, когда он выныривает. Пальцы его ног касаются воды, и он протягивает запасное полотенце, словно приглашая.
Я подаюсь вперед, и мой живот опускается. "Закрой глаза". Он смеется, но подчиняется. Он незаметно приоткрывает один. "И не подглядывать". Он невинно улыбается, но послушно закрывает оба.
Я торопливо выхожу, и когда он чувствует, что я натягиваю полотенце, он оборачивает его вокруг моих плеч. Его руки обхватывают меня на длительное время, как удар сердца. Я крепко сжимаю полотенце, и он отпускает меня, призрачный запах его дыхания у моего уха.
Мы идем по пляжу, собирая брошенную одежду, наши мокрые ноги набирают песок. Он обнимает меня за плечи и удовлетворенно вздыхает. "Пойдем домой, Стелла Мэй".
И несмотря на то, что я нахожусь за сотни миль от дома, появляется шальная мысль: "Я уже там".
1. Play “DYWTYLM” by Sleep Token until end of the chapter
Глава 7
Плавающие камни и огненные шары
Лохлан
Я обманывал себя, думая, что смогу заснуть после того, как увижу восхитительное тело Стеллы в жидком лунном свете. Затянувшись сигаретой, я прикуриваю на патио нашей виллы, чтобы смыть с языка привкус соленой воды. Луна Стеллы взошла на небосводе, заслонив собой пальмы и ухоженную лужайку. Я выдыхаю дым и прислушиваюсь к шуму волн по ту сторону деревьев.
Интересно, Стелла тоже неспокойна и не может уснуть? Лежит ли она в темноте своей комнаты, перебирая в памяти каждую секунду прошедшей ночи, как это делаю я? Бьется ли ее сердце в предвкушении утра и еще одного дня, проведенного вместе?
От мучительных дневных грез меня отрывают грубые голоса. Я затягиваюсь сигаретой и исчезаю в темноте крытого патио, прислушиваясь. Я не могу разобрать слов, но тон голоса ясен. Словно ядовитые змеи, они бьются взад-вперед низкими и злыми голосами.
По мере того как они приближаются, я узнаю их, поскольку некоторые слова становятся слышны. Братья Маулдин.
"Ты глуп и жаден, Джеффри", — шипит Кларк, когда они огибают изгиб тропинки и появляются в поле зрения.
"Тебе просто обидно, что не ты придумал эту идею", — усмехается его брат.
"Эта семья очень влиятельна, и из-за тебя мы не можем
