лег лицом на сложенные руки. Кэт прижала майку к ране чуть сильнее.
— Как думаешь, все обойдется? — спросил я.
— Думаю, да. Я перевяжу тебя, и будешь как новенький.
— Какой же дурак, — простонал я. — Даже не подумал о том, что из него кол торчит.
— Может, у тебя бы и не вышло подумать.
— В смысле?..
— Месть Эллиота.
Она, может быть, и шутила, но по моему загривку прошел холодок.
Тем не менее, я выдавил улыбку:
— Если это — самое страшное, на что он способен, думаю, мы его переживем.
Кэт довольно долго молчала, просто сидя рядом и прижимая компресс из футболки к ране. В конце концов, она произнесла:
— Я-то думала, этим все и кончится. Нехитрый фокус — забей ему в сердце кол, и все плохое тем и завершится. Но не так-то оно и просто.
— То была просто моя оплошность, — возразил я с пола.
— Я вот в этом не уверена.
— Зато я уверен.
— Может быть, он уже взялся за нас.
— Эллиот?
— Именно.
— Эллиот к этому не имеет никакого отношения. Мне просто стоило быть осторожнее, вот и все.
— Хотелось бы верить, — откликнулась Кэт.
9
Вскоре Кэт перевязала меня и теплой губкой стерла кровь со спины и боков. Я почти в открытую ловил кайф.
— Садись, — велела она, — посмотрим, не натекло ли спереди.
Я начал приподниматься. По спине пробежал огонь. Вскрикнув, я, тем не менее, твердо про себя решил, что не позволю боли остановить себя. Очутившись на коленках, я почувствовал себя чуть лучше.
Кэт выглядела обеспокоенной.
— Видок у меня, догадываюсь, не очень, — высказался я.
Сидя напротив меня на коленях, Кэт принялась протирать мою грудь губкой. Крови почти не было, но я не протестовал. Кожа зудела после ковра, и губка была отличным избавлением. Да и потом, Кэт печется обо мне — когда еще такое на мою голову перепадет.
— Ну как? Поправишься? — осведомилась Кэт.
— Когда-нибудь — определенно.
— Может, отвезти тебя в больницу скорой помощи?
— Да ну. Все у меня будет в ажуре.
— Может, не будешь таким легкомысленным и позаботишься о себе?
— Позабочусь. Как только сбудем Эллиота — так сразу.
— Если мы все же планируем, как ты говоришь, сбыть его этой ночью, придется сыскать тебе новую футболку.
— Что, с моей совсем все плохо?
— Явно видала лучшие времена.
— Черт. Я любил этого хитрого грифа.
— Ладно, я вымочу ее специально для тебя. Пока мы будем в отъезде — высохнет.
— Буду признателен.
— Все равно, придется тебе надеть что-то другое в дорогу. — Встав, она, с губкой в одной руке и комом моей футболки в другой направилась в ванную. Выйдя оттуда, сразу взяла курс на свой шкаф-стену. Откатила в сторону дверь в дальнем левом углу.
— У меня осталось кое-что от Билла, — сказала она, не поворачиваясь.
— Я уж лучше что-нибудь твое надену.
Она смерила меня удивленно-невеселым взглядом из-за плеча.
— Ну, — развел я руками, — у тебя ж наверняка найдется этакая бесформенная и безразмерная рубаха, вроде…
— Нет, такого у меня нет, — известила она, вновь уделив все внимание недрам шкафа.
— У меня кое-что есть в той сумке, что в машине, — сдался я.
— Как тебе это? — она вынула из шкафа рубашку и тряхнула, расправляя. Походила та на одетую на ней самой — короткие рукава, яркие цвета.
Я состроил мину.
— Что в ней плохого? — стрельнула она глазами.
— Ничего, в общем-то.
— И я так думаю. Прекрасная рубашка.
Спору нет.
— Что ж, ладно, — сказал я, поднимаясь на ноги.
Кэт поднесла ее мне, зашла за спину, набросила на плечи, помогла продеть руки в рукава. Обойдя, принялась застегивать пуговицы.
— С ней все в полном порядке, — заверила она меня.
— Да я не отрицаю…
— Он не умер в ней, не волнуйся.
— Э-э-э…
— Билл. Мой муж. На нем вообще ничего не было, когда он умер.
Мне это знать явно было не обязательно.
— Я просто не люблю таскать чужие вещички, — пояснил я.
Особенно — с плеча мужа Кэт, мертвого ли, живого.
Продев последнюю пуговицу в причитающуюся дырку, она произнесла:
— Я ее ему купила. Чувствуешь разницу?
Еще какую.
— Наверное, — протянул я.
Положив руки мне на плечи, она подалась навстречу мне и поцеловала. Мгновенья неги были коротки, но я почувствовал себя, как кактус в пустыне, на который наконец пролился благодатный дождь.
— Готов? — прошептала Кэт.
— К чему?..
— К вот этому.
Мы оба повернулись и уставились на Эллиота.
Мой взгляд царапнуло багровое деревянное острие, торчащее из него.
— Может, нам все же лучше просто выволочь его? — предложил я.
Кэт кивнула:
— Лучше — это точно.
Шагнув к замотанному телу, я ухватил Эллиота за лодыжки и, стараясь не обращать внимания на боль в спине, оторвал их от пола и поволок мертвый вес к двери из спальни.
— Не туда, — окликнула меня Кэт. — Тащи ко мне.
Она стояла у дальнего края кровати, и поначалу я решил, будто она хочет, чтобы мы возвратили труп на ложе, что смысла явно не имело. Но она, поняв мое замешательство, отошла чуть подальше — к окну.
Ее огромных размеров кровать и тумбочки-близнецы расположились как раз между двумя окнами. Она прошла к правому, развела шторы в стороны, открыла его настежь и, повернувшись ко мне, улыбнулась.
— Догадайся, что внизу?
— Земля, — выдал я.
— Подъездная дорожка.
Бросив ноги Эллиота, я подбежал к окну и, коль скоро защитного экрана снаружи не было, выглянул наружу.
Узкая бетонная полоса — с машиной Кэт в стороне справа — предстала моим глазам.
Отступив от окна, я кивнул.
— Если хоть кто-нибудь увидит нас из дома напротив…
— Они на три недели укатили в Англию.
— У них там совсем никого? Смотрителей и дворецких нет? Знаешь же этих англоманов.
— Я — их смотритель, — терпеливо пояснила Кэт, — у меня — их ключи. Этим утром я поливала цветы Бетти. Там никого.
— В таком случае окно — хороший выход.
— Было бы здорово, если б я додумалась до этого раньше, чем ты схлопотал немножко кола в спину.
— Я и сам не догнал, — улыбаясь, успокоил ее я.
— Не важно. Если нам удастся выпихнуть его отсюда, не придется мучиться с лестницей. И волочь его через весь дом — тоже. И лишний раз бередить твою рану. Словом, по всем пунктам наша задача упрощается. Нам даже не придется возиться со снятием экрана. Я его сама высадила где-то год назад, когда пыталась от него убежать.
Я вытаращил на нее глаза.
Кэт пожала плечами.
— Ты что, выпрыгнуть хотела? — уточнил я.
— Высоковато, по-твоему,
