городских стен, думает, что он лучше строевых легионеров, только потому, что он погулял по розовому саду с легионом?
– Так всегда бывает, – проворчал первый легионер и презрительно оскалился. – Прошу меня простить, сударь. Вы что-то спросили? Если да, то нечто более важное начисто вышибло ваш вопрос у меня из головы.
Не говоря ни единого слова, Макс соскочил с лошади, вытащил короткую тяжелую дубинку из седельной сумки и врезал первому легионеру по переносице. Все произошло невероятно быстро, а удар получился настолько сильным, что солдат повалился на землю, подняв клубы пыли.
Второй часовой попытался направить свое копье на Макса. Однако тот схватил его одной рукой так, что копье застыло в неподвижности, а потом швырнул часового на деревянный частокол с такой силой, что вся секция зашаталась. Часовой рухнул на землю, но, прежде чем он сумел подняться, Макс приставил конец дубинки к его подбородку и нажал. Второй часовой что-то прохрипел и застыл на спине.
– Господин, – лениво проговорил Макс, обращаясь к Тави. – Вам следует простить Нонуса. – Тут Макс надавил на дубинку, и тот застонал. – А также Бортуса. – Сапог Макса врезал первому часовому по ребрам. – (Тот даже не дернулся.) – Они сумели откупиться, чтобы их не вышвырнули из Третьего антилланского несколько лет назад, и я полагаю, что им не хватило ума запомнить, что отсутствие должного уважения к офицерам привело их к неприятностям в прошлом.
– Антиллар, – прошипел второй часовой.
– Я к тебе не обращался, Нонус, – сказал Макс и снова надавил дубинкой на его подбородок. – Но я рад, что ты меня узнал. Так что сейчас самое время сообщить, что я буду здесь центурионом, отвечающим за обучение владению оружием. Ты и Бортус только что вызвались быть моими помощниками для тренировок головастиков. – Тут его голос стал более жестким. – Кто твой центурион?
– Валиар Маркус, – прохрипел легионер.
– Маркус! А я был уверен, что он уже ушел на покой. Я с ним поговорю. – Макс наклонился и добавил: – Если, конечно, помощник трибуна Сципио не против. Он имеет полное право потребовать наказания хлыстом.
– Но я не… – пробормотал Нонус. – Это Бортус…
Макс снова надавил на дубинку, и Нонус смолк, издав хрипящий стон. Антиллар оглянулся через плечо на Тави и подмигнул ему:
– Итак, ваше решение, господин?
Тави покачал головой и с трудом сдержал улыбку.
– Пока нет необходимости в хлысте, центурион. Нужно что-то оставить на будущее. – Тави наклонился над первым часовым, который так и не пришел в сознание. Он дышал, но у него распух нос, и не вызывало сомнений, что Макс его сломал. Вокруг глаз образовались роскошные темно-пурпурные синяки. Тави повернулся к часовому, который мог его слышать. – Значит, ты легионер Нонус? Когда закончится твоя смена, отведи своего напарника к целителю. А когда он придет в себя, напомни ему, что здесь произошло, ладно? И скажи, что часовому следует встречать офицеров с необходимым уважением и не стоит дразнить щенков, выросших в розовых садах. Ты понял?
Макс снова ткнул Нонуса дубинкой, и тот что-то прохрипел в знак согласия.
– Ну вот и молодец, – сказал Тави и поехал вперед не оборачиваясь.
Однако он услышал, как Магнус спрыгнул на землю, повозился в седельных сумках и предъявил свои бумаги распростертому на земле часовому. Он принюхался и откашлялся.
– Магнус, старший камердинер командира и его штаба. Я не могу одобрить состояние твоей формы. Проклятые во́роны, это просто смешно. Неужели от формы всегда так воняет? Или только от твоей? А пятна! Как тебе удалось… нет, не надо, не отвечай. Я не хочу знать.
Макс расхохотался, и через мгновение они с Магнусом догнали Тави и двинулись вдоль рядов белых палаток. Некоторые из них выглядели идеально. Другие провисли и покосились, не приходилось сомневаться, что в них жили новые рекруты, еще не успевшие научиться всему, что требовалось.
Тави удивил царивший в лагере шум. Мужчины кричали, чтобы их услышали, грязная слепая нищенка сидела у передней линии палаток и играла на тростниковой дудочке за мелкие монеты, которые бросали ей прохожие. Рабочие команды, распевая на ходу песни, копали канавы и таскали дрова. Тави слышал звон кузнечных молотов. Старый седой ветеран тренировал полную когорту, состоявшую из четырех центурий, по восемьдесят рекрутов в каждой. Они, разбившись на пары, отрабатывали базовые удары мечом, с которыми Тави познакомился совсем недавно. Седой ветеран выкрикивал цифры, и они наносили соответствующие удары. Их движения были медленными и неуверенными. На глазах у Тави один из рекрутов выронил меч, и он ударил в колено стоявшего за ним легионера. Тот взвыл, запрыгал на одной ноге и врезался в своего соседа, в результате полдюжины рекрутов оказались на земле.
– О, – сказал Тави. – Головастики.
– Головастики, – подтвердил Макс. – Здесь можно говорить совершенно безопасно. Из-за шума нас никто не подслушает.
– Я должен был сам разобраться с этой парочкой, Макс, – тихо сказал Тави.
– Однако офицеру не пристало этим заниматься, – сказал Макс. – Именно центурионы разбивают головы легионерам, которые нарушают дисциплину. Особенно таким смутьянам, как Нонус и Бортус.
– Ты их знаешь, – сказал Тави.
– Мм… Я служил с этими свиньями. Ленивые, наглые, жадные пьянчуги.
– Они не обрадовались, когда узнали тебя.
– Однажды у нас возникла дискуссия на тему, как следует себя вести с дамами, которые пришли в лагерь.
– И чем она закончилась? – спросил Тави.
– Тем же, чем и сегодня, только зубов на земле осталось больше, – ответил Макс.
Тави покачал головой:
– И такие люди получают статус ветеранов. И им больше платят.
– Когда они не на поле боя, они не стоят тряпки, которой стираешь их кровь с ножа. – Макс покачал головой и оглянулся. – Однако они бойцы. Они знают свою работу, принимали участие в серьезных схватках и не спасовали. Вот почему им разрешили уйти из легиона мирно, а не вышвырнули с позором за поведение, недостойное легионера.
– И это объясняет, почему они здесь, – добавил Магнус. – Согласно записям, они достойные ветераны, желающие начать службу в другом легионе. Они обладают бесценным опытом, позволяющим готовить к сражениям новых рекрутов и удерживать шеренги во время сражения. Они знают, что они ветераны, а потому отказываются от самой тяжелой работы и получают более высокую плату.
Макс фыркнул:
– И не стоит забывать, что этот легион расквартирован в долине Амарант. Многие пошли бы на что угодно, чтобы жить здесь. – Макс повел рукой вокруг. – Тут нет снега, или его совсем мало. Плохая погода бывает очень редко. Нет диких опасных фурий. Полно еды, и они, вероятно, думают, что легион никогда не будет участвовать в сражениях.
Тави покачал головой:
– Но разве такие люди