«сверху» чтобы потом поменяться! Сейчас сосчитаешь до пятнадцати и спокойно направишься к машине. В бардачке тебя ждет атрибут твоего двойника, возьмешь его на встречу, спрячешь пистолет в нем. Не вынимай руки от туда, чтобы не произошло! Считай!
– Постой!
– Что-то не ясно? – спросил раздраженный голос незнакомца.
– А как же продавец? Он все слышал, его следует устранить как свидетеля.
Владимир смотрел на реакцию продавца, как он и ожидал, последний даже бровью не повел. У него была стальная выдержка или тот был уверен в своей роли на все сто.
– Продавец – мой человек. Зная это, ты не будешь использовать эту информацию! Если кто то из моих увидит тебя ошивающимся в округе, ты будешь уничтожен на месте, вразумил?
– Вполне, – усмехнулся про себя Владимир.
– А теперь счет!
Однако надменности незнакомцу не занимать. Владимир, как и было уговорено, досчитал до пятнадцати и спокойно двинулся к машине. Острый, как стрела Артемиды, взгляд продавца минимаркета, вонзался в спину Владимиру. Но тот ни разу не обернулся. Лишь добравшись до машины, любопытство заставило посмотреть в отражение тонированного стекла – продавец не сдвинулся с места.
Усевшись на место водителя, Владимир тяжело выдохнул: «неужели обошлось». Хорошо, что они с Сергеем разделились, Серый бы сейчас тут настоящую бойню устроил, это бы стоило некоторых сведений. Оставалось только полагаться на их подлинность. Слишком опасная игра разворачивалась на шахматной доске. Каждый ход мог съесть тебя, или тебе придется есть других. Владимир выругался про себя обо всем его положении, затем о законах его мира, а затем и на себя самого, за то, что увяз в преступлениях. Некогда Малик говорил ему, что он хочет воспитать приемника, который не допустит его ошибок. Хотя Малик был чертовски богат и влиятелен, а в молодости за ним бегала вся женская половина города, и не смотря на его публичность достать его практически невозможно, он всегда говорил что это все вздор. Рано или поздно ты постареешь, за деньги ты купишь себе новую почку, пересадишь волосы, купишь шикарное авто с откидным верхом, но ты никогда не купишь друзей, заботу и спокойствие. Постепенно все от тебя отворачиваются. Даже если друзья не предадут, они имеют тенденцию погибать, а заводить новых, будучи на вершине – глупость. Ты будешь смотреть на всех сверху вниз, а они в свою очередь наоборот. Такой угол обзора породит в них зависть, пусть даже на подсознательном уровне, но ты никому не сможешь доверять. Малик никогда не желал такой участи молодому и амбициозному приемнику. Когда Владимир подсел на наркотики, Малик похитил юнца и устроил ему такую взбучку, что пришлось, потом зашивать половину лица и сращивать три перелома левой руки. К счастью люди Малика свое дело знали, благодаря чему памятных подарков после того нагоняя, в виде боли в местах перелома или шрамов на лице, не осталось.
Со временем большой босс смирился с нездоровым пристрастием его ученика, без утраты доверия, напротив он даже стал больше уделять внимания Владимиру, в надежде, что отцовская забота, а иногда и подзатыльник, помогут выбрать не такую извилистую дорожку на пути к власти. Однако все изменилось после того, как Владимир случайно сблизился с Еленой, дочерью Малика. Вспыхнувший бурный роман поначалу даже обрадовал отца, но когда тот узнал о наркотической зависимости дочери, его сердце не выдержало. Сердечный приступ едва не уложил крепкого мужчину в кому, но он переборол это, вместе со своим отношением к Владимиру. Малик передал все дела ему и исчез вместе с дочерью на длительное время. После возвращения они оба практически перестали общаться с Владимиром, что сильно доканывало последнего. От этого все чаще хотелось уходить в себя, но кому от этого было хуже. Владимир потерял названного отца и любовь всей жизни, ту самую любовь, о которой уже и не надеялся, его сердце до Лисенка, как он называл Лену, пребывало в длительном заточении. Очень много времени, вперемешку с водкой и кокаином, прошло прежде чем Владимир пришел в себя, но после того как он с новой силой принялся за дела, его воля стала крепче стали. Именно в этот момент Колос выпрямился во весь рост и сжал город, большую его часть, в стальном кулаке.
– Здравствуй Лисенок, – с особой нежностью сказал Владимир, когда дверь, наконец, отворилась. – Давно не виделись!
Прощай, Малик
«Распознать в друге врага – проще простого, достаточно не никому не доверять». (Автор).
Елена впустила своего бывшего, не смотря на все запреты отца. Ее сердце не могло сдержать боли, ведь отец разлучил их, чем вызвал ненависть дочери. В отличии от названного сына, дочь не могла и не хотела понимать, почему ее разлучили с самым важным человеком в ее жизни, почему ей придется страдать. Сколько Малик не объяснял, что это все из-за наркотиков, что он не хочет хоронить дочь, как похоронил жену, но на все эти фразы Лена говорила, что это его личный эгоизм. Она считала, что человек вправе выбирать: как ему жить и как умереть, но, как и любой отец, Малик был нерушим. С каждым подобным диалогом он все больше приходил в ярость, однажды, переполнившись яростью, он ударил свою дочь по лицу. Это был первый и последний раз, однако Лена приняла этот удар слишком близко к сердцу. С тех пор все слова и все действия отца для нее были безразличны. Малик понимал, что натворил и что теперь придется расплачиваться за все это ненавистью своего самого горячо любимого дитя, последним напоминанием о его покойной жене.
– Зачем ты явился? – холодно спросила Лена, стоя в белом пушистом халате посреди комнаты.
Владимир все еще стоял в дверном проеме, не отваживаясь войти в квартиру. Лена недавно мыла голову, ее почти высохшие, но еще влажные рыжие локоны, развивались, подобно языкам пламени. Хотя Лена была шатенкой от природы, у нее не было веснушек. Ее огромные голубые глаза часто моргали, глядя на ночного гостя, однако молчание никак не могло прерваться в ненавязчивую беседу.
– У нас не было возможности поговорить с того раза… – наконец ответил Владимир. – Мне кажется, нам есть, что сказать друг другу.
– Тебе кажется! – монотонно ответила шатенка. – У тебя есть еще догадки, подозрения, анекдоты? – эту фразу она любила говорить, чтобы разрядить обстановку, но сейчас она вырвалась механически вместе с улыбкой, которая исчезла в мгновение ока. Оба присутствующих в этой комнате понимали, что улыбки сейчас неуместны.
– Я понимаю, на что это похоже… – продолжал бессвязную беседу
