что прежде чем он выхватит оружие, снимет его с предохранителя и обернется, он успеет сто раз стать убитым и еще столько же раз быть похороненным. Наступило неловкое молчание, которое хотелось немедленно разорвать, потому как страх все нарастал и вцеплялся своими когтями в горло, что тяжело стало дышать. На какое-то мгновение Владимиру показалось, что это вовсе не люди Малика, а федералы или же Серега шутки шутит, но все еще ничего не происходило. И вдруг, жертва услышала щелчок предохранителя и голос старика:
– Ты забыл пистолет и магазины к оружию. Заряжать чем будешь? – Владимир обернулся и увидел, как старик стучит себе по лбу кулаком. – Пальцами? Пальцев не напасешься! Ох уж эта молодежь!
Сколько раз жизнь промелькнула перед глазами за эти адские секунды, сосчитать было сложно. Сотни вариантов разворачивания событий мелькали в голове, но не один из них не подразумевал оставлять Владимира в живых. Владимир мчался вновь по шоссе к следующему человеку, который был замешан в его плане.
Спустя несколько часов, на дорогу ушло значительно больше времени, так как Владимир останавливался на заправках и по нескольку минут заседал в туалете. Его тошнило, видимо от волнения, потому как следующий человек был для него слишком важен, возможно, даже важнее его собственной шкуры. Сколько бы человек не зарекался от личной жизни, в силу своей работы или неудач в прошлом, все равно чувство находит его. Владимир был Колосом, таковым его считали, благодаря титаническому труду над своим бизнесом и самим собой. Сотни раз ему доводилось говорить людям, глядя в глаза, всякие гадости, чтобы отбить им охоту гоняться за обреченным. Владимир считал, что так будет верно, что он обязан оберегать окружающих от себя, но на самом деле он боялся быть спасенным. Даже Малик не редко говорил, что его друг силен, но его главная слабость кроется у него в груди. На тот момент ему казалось, что привязанность – это слабость, однако Малик имел ввиду совсем другое.
– Что-нибудь еще? – спросил безразличным тоном кассир на заправке, после того как пробил жвачку и сигареты.
То ли нервы сдали, то ли истинное внутреннее «Я» вырвалось наружу, но Владимир в тот же момент словно воспламенился. Он одной рукой схватил худощавого и сонного продавца за фартук, после чего резко потянул на себя, уложив его на спину на прилавке. Кассир, было, нажал на сигнализацию правой рукой, но Владимир со всего размаху ударил незадавшегося героя в плечо той же руки рукояткой пистолета.
– Это ограбление? – запыханым, но спокойным голосом спросил кассир.
Внезапно для себя, нападающий успокоился. Повлияла ли реакция кассира, или нечто иное, но он одумался и отпустил парня.
– Семнадцать пачек соленых орешков, – сказал Владимир, не отрывая взгляда от рук человека напротив.
Кассир молча пробил орешки, сложил все в бумажный пакет и протянул Владимиру.
– Сколько с меня?
– Нисколько, – ответил парень. – Вы не сделали то, что могли, за это я вам благодарен. К тому же у вас весьма напряженный день сегодня…
Эти слова словно громом с ясного неба вонзились в уши Владимира, заглушая все сторонние шумы. Даже автомобили на черной трассе, стали двигаться беззвучно. В это время суток фары машин напоминали беззвучно движущиеся полосы ползущей змеи. Но кассир, что он имел ввиду говоря о напряженном дне. Словно все вокруг знали, что происходит в жизни Владимира, кроме него самого. Но это явно был не обычный кассир, или он знал больше, чем должен, такая реакция на оружие прыщавого подростка ненормальна. Как бы там ни было, нужно было срочно добраться до машины. В худшем случае это человек Малика и он выстрелит в спину, как только Владимир покажет ее. Не помня себя от страха, Владимир попятился назад, крепко сжав бумажный пакет, доверху набитый солеными орешками, услышав звук открывающейся двери минимаркета, он остолбенел. Холодное дуло пистолета уперлось ему в затылок. И в этот раз это явно был не Вашингтон, с забытым его покупателем товаром.
Что же делать, думал Владимир. Обернуться не вариант – у наставившего пистолет вряд ли есть желание знакомится. Сунуть руки в карман и попытаться попасть пистолетом в человека сзади тоже не вариант, кто бы там не стаял, он дважды успеет выстрелить, прежде чем Владимир отпустит пакет. Черт бы побрал эти орешки, которыми были заняты руки, черт дернул купить их. Ведь он никогда не ел их.
– Кто ты? Выстрелишь в затылок? – пошел ва-банк Владимир.
– А сам как думаешь? – прозвучал незнакомый мужской голос. – Ты слишком беспечен. Так тебе Малика не одолеть!
Владимир от неожиданности прикусил верхнюю губу. Кем бы ни был этот человек он слишком хорошо осведомлен о последних событиях в жизни Владимира. Более того, этот некто выследил его и застал врасплох.
– Что тебе нужно?
– Скажем так: я недолюбливаю Малика больше, чем не люблю тебя. Если ты меня избавишь от своего «крестного отца» – заставишь меня любить тебя чуть больше. И не спеши отвергать мою любовь, ведь именно моя любовь подарит тебе жизнь – прежнюю жизнь.
Кем бы ни был этот незнакомец, он знал слишком много, или же это просто иллюзия осведомленности. Как бы там ни было, он хочет того же, чего и Владимир на данный момент. Поэтому можно было сыграть в эту игру.
– Я сообщу тебе о том, что Малик будет есть завтра на завтрак, обед и ужин, а ты действуй! Он завтра в полдень будет в кафе, в котором сообщил тебе о проблеме, положившей начало твоим бегам. Если не опоздаешь, то сможешь выстрелить в упор, насладившись угасанием огонька в глазах предателя!
– Завидев издалека, он меня в пыль сотрет! К тому же я не думаю, что его телохранители меня пропустят, – возразил Владимир.
– А ты не думай. Телохранители еще как пропустят, они будут в соседнем квартале, как и при встрече с тобой. Малик никогда не любил лишнего внимания, это его и погубит. К тому же он тебя не узнает. Ты ведь помнишь человека, который тебя подменил? Насколько он похож на тебя? Я считаю – достаточно, чтобы ты сыграл его роль. Для этой роли тебе только не хватало прочесть сценарий. Я его тебе дам!
Теперь не осталось ни малейшего сомнения – этот человек знал о Владимире все. Это было слишком подозрительно, но что оставалось. Диктовать свои правила человеку, нацелившемуся в тебя сзади, несколько проблематично.
– Я сделаю это! – заявил Владимир. – Могу я увидеть твое лицо?
– Разумеется, сделаешь, и, разумеется, не можешь увидеть лицо. Я не для того принял позицию
