из кухни, чтобы приступить к выполнению задания.
А затем, с ухмылкой на лице, я говорю Данте: — Убери этот беспорядок, прежде чем уйти от сюда.
Если Данте думает, что имеет надо мной какую-то власть, потому что знает Верону лучше меня, тогда мне придется ставить его на место каждый гребаный раз, когда он пытается переступить свои границы. Большинству мужчин отрубили бы руки за то, что они прикоснулись к чужой жене. Ему повезло, что я позволяю держать руки при себе достаточно долго, чтобы убрать беспорядок, который устроила Верона. В следующий раз может не так чертовски повезти.
Глава 15
Верона
Я бегу в свою комнату и закрываю дверь, запираясь. Я задыхаюсь, но это не от бега. Нет, это потому, что я совершенно и нелепо возбуждена. Ни один мужчина за всю мою жизнь меня так не возбуждал.
Лука отшлепал меня. Он отшлепал меня.
И мне это понравилось.
Я такая растерянная… и влажная. Мои трусики промокли насквозь. И не могу не задаться вопросом, видел ли Лука, какой мокрой я стала для него.
Я подхожу к зеркалу и оглядываюсь через плечо, приподнимая юбку платья. Вся моя задница красная. Я до сих пор чувствую, как его большие руки ласкали мою воспаленную плоть между каждым шлепком.
Я прикусываю губу, чтобы не застонать вслух. Поворачиваясь перед зеркалом, мои пальцы скользят вниз по животу, под платье и материал моих стрингов. Кончики моих пальцев скользят по моему возбуждению, и я начинаю играть со своим клитором.
Я закрываю глаза и представляю, как мой муж сует руку мне между ног, трогает меня. У меня никогда не было парня, поэтому понятия не имею, каково это, когда к тебе прикасается мужчина. Особенно такой требовательный собственник, как Лука Витале.
Одна мысль о его руках на мне доводит меня до предела наслаждения. Кончиком пальца я ласкаю маленький комочек нервов, пока тихо не вскрикиваю и не кончаю так сильно, что почти вижу звезды.
Когда открываю глаза, я смотрю на свое отражение. Мои щеки и шея пылают, и я выгляжу… по-другому. И чувствую себя по-другому. Я никогда раньше не получала удовольствия, думая о конкретном мужчине. Я хочу Луку, но не думаю, что он тоже хочет меня. Мы еще даже не завершили наш брак, но я беспокоюсь, будет ли наш первый раз из ненависти или из любви, потому что у меня такое чувство, что я не очень нравлюсь своему мужу.
Похоже, само мое присутствие раздражает его. Я не знаю, изменится ли это со временем или, может быть после того, как мы узнаем друг друга лучше. Но, учитывая тот факт, что Лука почти не разговаривает со мной, я не знаю, познакомимся мы когда-нибудь друг с другом по-настоящему. Я даже мало что знаю о своем муже, кроме того факта, что временами он безжалостен и жесток. И он всегда всё контролирует.
Вытряхивая себя из своих внутренних мыслей, я подхожу к шкафу и беру новые стринги. Переодеваю трусики и выхожу из своей комнаты, спускаясь вниз. Я знаю, Лука сказал мне идти в мою комнату, но он не может ожидать, что я останусь там, как будто меня наказали. Кроме того, я несу ответственность за беспорядок на кухне, и я должна быть тем, кто его уберет.
Когда я вхожу в комнату, то вижу Данте со шваброй и ведром, энергично отскребающего пол. Вокруг больше никого нет, и я хмурю брови, когда понимаю, что Лука поручил Данте сделать это самому.
— Где все? — Я спрашиваю.
Данте поворачивается, и его хмурый взгляд немного смягчается, когда он смотрит на меня.
— Лука их уволил.
— Уволил их? Почему?
Данте пожимает плечами и возвращается к мытью пола. С тех пор пена рассосалась, оставив на плитке только мыльную воду.
— Позволь мне помочь.
— Нет, все в порядке, — быстро говорит он, качая головой.
— Я хочу помочь, — говорю я, подходя к нему.
— Я сказал нет, Ви! — внезапно рявкает он.
Я делаю шаг назад. Данте никогда раньше даже не повышал на меня голос, поэтому я ошеломлена его отношением.
— Мне жаль, — тут же извиняется он. — Просто это была очень напряженная неделя, и я вымещаю свой гнев не на том человеке.
Медленно кивая в знак понимания, я говорю ему: — Тогда я просто составлю тебе компанию, пока ты будешь этим заниматься.
Он улыбается этому.
— Хорошо. — После нескольких минут молчания он спрашивает: — Что Витале сделал с тобой, когда приказал тебе выйти из комнаты? Он перестает вытирать пол и смотрит на меня, на его лице написано беспокойство, смешанное с гневом. — Он прикасался к тебе? Он причинил тебе боль?
— Нет, — быстро лгу я. Я понятия не имею, почему я соврала ради Луки, но чувствую, что, если я скажу Данте правду, он попытается навредить Луке, а это может закончиться только катастрофой. — Он просто… он сказал мне идти в свою комнату.
На красивом лице Данте появляется улыбка.
— И все же ты здесь. — Он качает головой. — Всегда была такой непокорной. Даже когда мы были детьми.
— Я не бунтарка! — Я протестую.
— Всякий раз, когда тебя просили что-то сделать, ты хотела сделать наоборот.
Я хмурюсь, вспоминая свое детство.
— Может быть, именно поэтому мой отец отослал меня, — предполагаю я.
Данте качает головой.
— Нет, ты знаешь, почему тебя отослали.
Он прав, однако я не знаю, понимала ли когда-нибудь всю причину. Мне только сказали, что дома для меня небезопасно. Это было вскоре после смерти моей матери. Меня отправили в школу-интернат в другой штат с чемоданом, полным моих вещей.
— Для тебя это было лучше, — говорит мне Данте. — То, что я видел и делал в детстве… Его голос замолкает, когда он смотрит вдаль, как будто на него обрушивается шквал плохих воспоминаний.
— Я бы хотела, чтобы мы могли просто сбежать вместе, — шепчу я, подходя к нему ближе. Я обнимаю его и вдыхаю знакомый запах мыла. — Мы провели так много лет порознь.
Швабра выпадает из рук Данте, когда он обнимает меня. Я чувствую, как он вдыхает запах моих волос, и это заставляет меня смеяться.
— От меня воняет? — Я шучу.
— Нет. Ты действительно потрясающе пахнешь.
Объятия начинают казаться слишком интимными… и неловкими, поэтому я отстраняюсь. У нас с Данте никогда не было ничего, кроме дружбы, хотя я годами подозревала, что он хотел большего. Мой отец бы этого не допустил. И теперь, когда
