Мы точно не знаем, где он их взял.
— Посмотри… Это мы с Пегги на выпускном. — Его голос затих, когда он уставился на фотографию. — А вот еще одна: здесь можно увидеть Картера на заднем плане. Он определенно был неравнодушен к Пегги. Я думаю, это твоя тетя, вон там. — Он указал на фотографию и Мэгги наклонилась к нему, чтобы посмотреть. Разумеется, фотограф запечатлел группу молодых людей в белых пиджаках, галстуках-бабочках и бальных платьях, сидящих вокруг овального стола, в форме ракушки в центре. Ирен лучезарно улыбалась в камеру; Роджер собственнически закинул руку ей на плечи.
— Хм… — Мэгги нахмурилась. — Она говорила, что ее платье было красным. Эта фотография может и черно-белая, но это платье определенно не красное.
Джонни вырвал альбом у нее из рук и уставился на фотографию. Его глаза заметно расширились, когда он вгляделся в фотографии улыбающихся подростков. Несколько мгновений он сидел, замерев, а затем захлопнул альбом и бросил ее в Мэгги. Вскочив со стула, он начал расхаживать по гаражу, между двумя машинами с открытыми капотами, засунув руки глубоко в карманы. Он был комком нервов воплоти, и все, что она говорила, казалось, только злило его.
— Джонни? — окликнула его Мэгги. Он не ответил. Через мгновение она снова начала разговор.
— Не знаю, что сделать или сказать. Ты спас жизнь Шаду… Гас рассказал тебе об этом, не так ли — Джонни утвердительно кивнул головой. — И ты спас мне жизнь. Что-то произошло той ночью; каким-то образом ты избежал Чистилища. Не могу объяснить это, но… — Мэгги сделала глубокий вдох и продолжила. Он заслуживал знать, что она чувствовала. — Я думаю, ты сделал выбор. Ты выбрал жизнь, и все те трудные вещи, которые есть в ней, хотя на Небесах было бы проще.
Джонни перестал расхаживать по комнате и встал лицом к ней, расставив ноги, сжимая в руках засаленную тряпку, словно это был спасательный круг. Мэгги опустила взгляд на свои руки, чтобы не видеть его прожигающего насквозь взгляда. Она не видела, как он направился к ней, но внезапно оказался очень близко к ней. Он бросил тряпку на пол и потянулся к ней, схватил за плечи и поставил на ноги. Глаза Джонни блестели от не пролитых слез, и на мгновение Мэгги показалось, что он сейчас сломается. У него были большие руки, и причиняло боль там, где его пальцы впивались в ее плоть. Он почти задыхался, когда выплевывал следующие слова:
— Думаешь, я выбрал такую жизнь? — Мэгги смотрела на него с каменным выражением лица и заставляла себя не дрожать.
— Я любил тебя, Мэгги?
Она не ответила.
— Любил ли я тебя? — Джонни начал плакать. Она молча кивнула, закрыв глаза под его враждебным взглядом.
— Я поцеловал тебя, Мэгги? — Его голос понизился до шепота. Губы Мэгги задрожали от насмешки в его голосе.
— Да! — Мэгги хотела отшутиться в ответ, но голос подвел ее и сорвался на последнем слове, выдавая ее обиду.
Затем он притянул ее к себе и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Он сжал девушку в своих объятиях так крепко, она подумала, что ей придется оттолкнуть его, чтобы снова дышать… но ей не хотелось этого делать, хотя знала, что он обнимал ее не из любви, а от отчаяния. Джонни поднял голову и хрипло прошептал, не сводя глаз с ее рта, его губы были всего в нескольких дюймах от ее губ.
— Если я поцелую тебя сейчас, как думаешь, я вспомню? Как ты считаешь, мир внезапно обретет смысл? Я запомню этот выбор? Может, последние пятьдесят лет вернуться ко мне?
Мэгги впилась в него взглядом, желая, чтобы он отпустил ее, но в тоже время желая его поцелуя, и ненавидела себя за это. Джонни в ответ сжал ее еще крепче. Затем наклонил голову, пока его губы мягко и нежно не коснулись ее губ. Мэгги вздрогнула, и он напрягся. Она подумала, что сейчас он оттолкнет ее. Вместо этого он снова наклонился, в этот раз раздвинув ее губы своими и взял ее лицо в ладони. Поцелуй Джонни был теплым и настойчивым, и это было таким знакомым и в тоже время совершенно новым… его губы на ее губах, его вкус у нее во рту, запах полностью окутал ее. На мгновение она растворилась в нем, позволяя огню в своем животе сжечь боль, позволяя ему целовать себя и целуя парня в ответ. Но в его поцелуе не было любви. И это делало его чужим; это был поцелуй незнакомца. Осознание этого задело ее гордость, Мэгги вырвалась из объятий Джонни и оттолкнула его так же грубо, как он притянул ее к себе. Он отпустил ее, и несколько минут ни один их них не проронил ни слова.
Мэгги была той, кто наконец нарушил молчание и снова подошла к нему, засунув руки в карманы, повторяя его позу.
— Прости, Джонни. Я знаю, что ты не хочешь быть здесь. Понимаю, что это все не имеет смысла. Самое безумное во всем этом то… что ты был готов отдать за меня свою жизнь… по крайней мере то, что от нее осталось. Но как бы сильно мне не хотелось, я не могу ожидать, что ты проживешь свою жизнь ради меня или со мной. Я так сильно хотела быть с тобой. Я бы осталась с тобой в той школе, потому что потерять тебя я боялась больше, чем пожара. Я думала, это единственный способ, при котором мы могли бы быть вместе. Но ты не позволил мне остаться.
Джонни отвернулся от нее, отвергая; отвергая ее призыв. Мэгги почувствовала, как ее сердце разбилось вдребезги. Она закончила свою мольбу прерывисто шепча:
— Но я бы тоже выбрала тебя; и не забыла. Ни одной секунды. Ни одной минуты. Ни одного поцелуя. — А затем, подняв альбом с бетонного пола и вложив его ему в руки, она повернулась и вышла из гаража. Она ушла от Джонни, который больше не знал ее и не любил, в серое будущее, к машине, которая выдержала десятилетия, пока Джонни скитался по Чистилищу.
Он не пошел за ней.
Глава 6
Время строить
Джонни плохо относился к Мэгги. Он не знал, почему. Она злила его. И снова он не знал, почему. Возможно, дело было в том, что она знала его — или какую-то его версию, — которую Джонни не мог вспомнить, в которую с трудом верил. Когда она сказала ему, что он читал ей, тот чуть не
