они не так важны.
Я снова кивнула.
Принесли наш обед, и я вдруг обнаружила, что действительно проголодалась. Еда оказалась выше всяческих похвал, и я с удовольствием пообедала, отдав должное мастерству повара.
— А Дон Хакобо как оказался в особняке в ту ночь? — спросила я пока нам несли десерт на котором настоял Арт.
— Я не сказал? Так он же сын герцога и его наследник? Покойная герцогиня приходилась ему мачехой.
— Мачехой? И какие у них были отношения?
— Как у мачехи и пасынка. Напряжённые. Они не сильно ладили. Но не думаю, что Хакобо мог её убить. Поссориться среди ночи они запросто могли. Опять-таки, не думаю, что он мог бы её ударить. Но.… Всё может быть. Женщины, они способны вывести из себя даже святого.
— Да что ты?… — начала я, но остановилась.
— Да? — подался он вперёд.
— Ничего. Десерт! — кивнула я на бесшумно появившегося официанта.
Оставшуюся часть обеда мы провели в молчании. Арт явно что-то обдумывал и рассеянно блуждал взглядом по ресторану.
А по возращении в фамильный особняк фон Мёнерихов нас ждал неприятный сюрприз — приглашение в кабинет от отца Артура, желавшего с нами побеседовать.
Пока мы шли за дворецким фон Мёнерихов в кабинет, Артур наклонился и стал шептать:
— Мари. У отца в кабинете висит портрет. Это работа Диего Веласкеса, любимого художника отца. Я думаю, ты и так его узнаешь, но на всякий случай. На портрете изображена одетая в черное женщина, с веером в руках. Полотно довольно большое и ты его не пропустишь. Сосредоточься на нём. Если кто и способен сказать правду о дражайшем папочке, то только эта картина.
Я сдержанно кивнула. Веласкес, так Веласкес.
Кабинет старшего фон Мёнериха, не в пример всем остальным комнатам в особняке, был на редкость монохромным, то есть выполненным в одном цвете. И этот цвет был — чёрный. Никакой позолоты или, упаси Праотец, кричащих и ярких цветов. Дерево и то было затонировано чёрным лаком. Всё было очень мрачно, под стать своему владельцу, который мне всегда внушал ужас. Я не была с ним знакома, пока мы были вместе с Артуром, но слышала достаточно.
Артур всегда встречался с отцом без меня, не приглашал его к нам, и я сначала ужасно обижалась, думая, что, возможно, он меня стыдится. Но, как оказалось, всё было совершенно наоборот. Артур меня оберегал от своего отца, да и от остальной родни тоже.
— Присаживаетесь! — с любезной улыбкой, от которой меня бросило в холод, произнёс герцог фон Мёнерих.
Артур усадил меня в кресло и, взяв стул, придвинул его ко мне практически вплотную. Чего это он?
— Артур, мальчик мой. Я общался с неской Марией целый месяц без твоего участия и, как видишь, не съел её, — ласковым голосом проворковал герцог, а меня опять пробил озноб.
— Возможно. Но больше такого не повторится, и не мечтай. Только в моём присутствии! — а вот от голоса Артура во мне что-то заметно потеплело, и я смогла ещё раз осмотреться.
Портрет, о котором говорил Артур, и в самом деле, невозможно было пропустить. Он был под стать кабинету. И женщина в тёмном платье, и её ожерелье из тёмного камня, и приколотая к волосам чёрная кружевная вуаль — всё идеально вписывалось в интерьер. Было что-то в её лице немного отталкивающее. Может быть, большие, как мне показалось, немного навыкате, глаза? Или тёмные тона в её одежде так меня тревожили? Яркими светлыми пятнами выделялись глубокое декольте и белые перчатки. При такой тёмной одежде — и такое глубокое, подчёркнутое декольте? Веер, что дама держала в руках, был также тёмного, бархатистого оттенка.
Вдруг женщина на портрете пошевелилась и, кокетливо обмахнувшись веером, начала выходить из полотна. Она подошла и встала за креслом герцога, сидевшего за своим столом. А потом выжидающе посмотрела на нас с Артуром.
Мне показалось, что Артур что-то такое почувствовал, потому что откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу, приняв более расслабленную позу, и взял меня за руку.
— Отец, ты ведь мне так и не рассказал — что ты сам делал в тот вечер в особняке герцогов Альба?
— Меня пригласили на ужин, — коротко ответил герцог.
— А почему ты отпустил водителя и остался на ночь?
— Меня об этом попросила хозяйка, — последовал спокойный ответ.
Дама с портрета при этих словах кокетливо приложила веер к губам и захихикала.
— Она была вашей любовницей? — вдруг выдала я, сама от себя подобного не ожидая.
При этих словах герцог внимательно посмотрел на меня и вдруг хищно улыбнулся:
— А вы изменились, Мари. Одежда, походка, посадка головы, взгляд. Вот теперь я начинаю, наконец, понимать, что удерживало возле вас Артура в течение трёх лет! — ответил этот страшный человек, глядя прямо на меня.
— Ты не ответил на вопрос. — подал Арт голос.
— И кто поведал вам этот секрет? Хотя, дайте угадаю. Надеюсь Веласкес? На меньшее я не согласен, — сказал герцог, откидываясь назад в своём кресле, принимая, также как и сын, более расслабленную позу.
Дама с портрета вытянула руку и вдруг провела ей по волосам герцога. Тот даже не пошевелился, а я зачарованно снова выпалила:
— Она вас любила…
— Она, по крайней мере, мне это всегда говорила. Да, мы были любовниками. Именно по этой причине, в память о женщине, которая достаточно долго продержалась рядом со мной, я и затеял это расследование… — кивнул герцог, подтверждая мою догадку.
— Она что-то хотела от тебя в ту ночь? — спросил Артур.
— Что может хотеть женщина от мужчины? Тебе это нужно объяснять? С каких пор? — ехидно поинтересовался герцог.
Дама с портрета нахмурилась и покачала головой. А я снова вмешалась. Это рука Артура на моей и его присутствие делают меня такой смелой, что я решаюсь всё это выговаривать герцогу в лицо?
— Нет. Вы лжёте. В ту ночь она что-то ещё хотела от вас.
На меня снова бросили хищный взгляд, а Артур сжал мою руку.
— Хорошо, вы всё равно скоро докопаетесь. Кто-то обязательно проболтается, — задумчиво протянул герцог. — В ту ночь Розалия затеяла магический ритуал. С обретением ею дополнительной магии она полюбила различные, скажем так, эксперименты. У неё была магия и до нахождения Грааля, всё же она аристократка, но артефакт ей многое дал, и она слегка увлеклась.
— И ты принимал участие в этих экспериментах? — напрягся Артур.
— Нет. Мне всё это было неинтересно и казалось глупой детской затеей. Но я — самый сильный маг в Мадриде, и был нужен для подстраховки, на случай, если что-то пойдёт не так.
