class="p1">Тот легко улыбнулся и так же учтиво кивнул мне, а потом протянул руку:
– Мы не были представлены лично, но это и ни к чему, верно?
Я кивнул. Айделы считались одной из самых влиятельных семей Королевства. Они обладали наибольшим капиталом среди Лордов Основателей, владели акциями успешных компаний, особняками, землями, лесами и реками. Даже те, кто не был представлен им лично, знали каждого по имени и внешности. Например, Генри Себастьян Айдел, блестящий ученый и адвокат, за два года не проиграл ни одного дела. В начале карьеры мало кто принимал его всерьез из-за молодости и неопытности, но вскоре каждому стало ясно: молодость сэра Генри – не порок, а желание работать – не та блажь, которая так запросто пройдет.
– Не стоит быть таким напряженным, Кристофер, я никому не скажу о том, что видел тебя здесь. – Сэр Генри пошел вперед. – Я провожу научное изыскание, но времени так мало, что приходится работать по ночам.
Я медленно побрел за ним, гадая, чего ждать. Не расскажет? Уже хорошо.
– А что здесь делаешь ты? – Остановившись, он небрежно прислонился плечом к книжной полке и устремил на меня взгляд золотистых глаз.
В «Генеалогии семей Лордов Основателей, опоры и поддержки трона», которую каждый член такой семьи должен был знать едва ли не наизусть, рассказывалось о том, что свой род эти благородные леди и джентльмены ведут от дракона. Золотистые, янтарно-карие глаза – их фамильная черта. Они берегли ее, спасаясь от вырождения кровосмешением, но никто и никогда за все эти столетия не видел ни одного пораженного какой-либо болезнью или уродством Айдела. Слухи о том, что таких детей убивали, пропадали так же быстро, как и возникали.
Пока я молчал, сэр Генри спокойно рассматривал меня. Поняв, что говорить правду я не хочу, а изобретательная и убедительная ложь на ум не идет, он отлепился наконец от стеллажа и пожал плечами:
– Ну что ж, Кристофер, желаю тебе удачи в поисках.
С этими словами он скрылся среди книжных полок.
Я оглядел сокровищницу знаний и направился к картотеке. Время, отпущенное мне, утекало сквозь пальцы.
Что значит для человека неожиданная помощь? Она видится страждущему манной небесной, чудесным подарком Спасителя. Знал ли я, почему он мне помог? Знал ли я, что это просто часть дьявольской паутины? Нет! Но даже если бы я догадывался, я бы не отступил. Последствия меня не волновали, и причины Айдела мне помогать – тоже.
Запись 3
– Опять в библиотеку? – с усмешкой.
– Опять, – спокойным тоном.
Такой диалог между мной и Марком происходил каждый вечер: заканчивались лекции, я шел в библиотеку готовить задание, потом приходил в комнату, переодевался и снова уходил.
Стэншир неизменно встречал меня с ухмылкой – лежа на кровати, с рубашкой, распахнутой на груди. После моего ответа он поднимался, пожимал плечами и, приведя себя в порядок, отправлялся развлекаться. Из закрытой части библиотеки я возвращался поздно, но Марк приходил едва ли не под утро, пахнущий иногда алкоголем, иногда опиумом, иногда дешевыми сладкими духами, а иногда всем вместе.
В прошлом году я был таким же, но теперь все мои мысли занимала одна цель – избавиться от наперстянки и от голоса фэйри, что поселился в моей голове. Порой казалось, что нет никакого голоса, что я просто повзрослел, стал серьезнее, поэтому меня больше не тянет к разнузданному веселью. Тогда я снимал перчатку, смотрел на иссыхающий стебелек фейского цветка, и волна злости смывала все сомнения. Фэйри поставила на мне клеймо. Фэйри залезла мне в голову. Фэйри решила сделать человека – меня – своим рабом. Вот только ничего у нее не получится!
Я снял с полки очередной пыльный том, на этот раз посвященный тому, как волшебный народец помогал людям. Для меня счет таких историй перевалил за несколько десятков: вымысел в них так причудливо и тесно переплетался с реальностью, что никакой практической пользы они не приносили. Но закономерность прослеживалась.
Во-первых, чаще всего именно смертные шли на сделку с обитателями Третьей Дороги – промежуточного мира, что соединял Волшебную Страну, Королевские Дворы эльфов и знакомую мне реальность.
Во-вторых, люди были бесшабашны и глупы: они не уточняли условия сделок, чем коварные создания пользовались.
В-третьих, обычно обитателям Дороги от смертных нужна была их жизнь. Они распоряжались ею по своему усмотрению: убивали, мучили, заставляли творить зверства, прислуживать в свите… А я-то представлял эпоху, когда волшебство свободно изливалось между мирами, чудесной легендой, в которой было место чести, но не вероломству; подвигу, но не подлости!
Истории в новом томе не стали исключением. Все не то! Нигде не встречалось ни одного упоминания, ни одного намека на то, что проклятую сделку можно расторгнуть! Все чаще вместо надежды к книгам меня вело отчаянье. И все же я постигал историю магии, ее виды, саму ее суть, в тишине и одиночестве аудиторий оттачивая практическое мастерство.
– Время позднее. – Сэр Генри явился бесшумно.
Ни скрип двери, ни вздох паркета под подошвой не выдали его. Словно он появился в читальном зале, а не вошел в него.
– Добрый вечер. – Я привстал и учтиво поклонился. Глаза болели.
– Вижу, ты утомлен. Как продвигаются поиски? – На губах Айдела заиграла доброжелательная полуулыбка.
Я ответил неопределенным пожатием плеч и вздохом, но они сказали ему больше, чем мне хотелось. Он окинул взглядом разложенные по столу книги и записи, а потом тихо произнес:
– Позволь помочь. В книгах библиотеки ты не найдешь способа снять метку фэйри… – Наверное, в моих глазах отразился страх, поэтому Айдел шагнул ко мне и одним движением стянул с моей руки перчатку. Я словно окаменел.
Он провел пальцем по иссохшей наперстянке на моей ладони:
– Ты не скроешь ее от тех, кто знает. От тех, в ком сильна волшебная кровь. От других обитателей Третьей Дороги. Не скроешь, пока этого не захочет тот, кто… владеет тобой, – Айдел выделил последние два слова, отчего они зазвучали унизительно.
Отшатнувшись, я вырвал руку из его пальцев и прижал ладонь к груди. Перчатка осталась на полу. Я не мог заставить себя наклониться, чтобы поднять ее, пока сэр Генри смотрел на меня.
– Кристофер-Кристофер. – Он покачал головой. – Какой ты гордый! Но это хорошо. Те, кто благословлен волшебством, должны быть горды, даже если они попались в ловушку хитрой твари.
Я молчал. Я не был готов к тому, что тайна, которую я так берег, укрывал белым шелком перчаток, столь очевидна каждому. По губам Айдела скользнула усмешка, словно он прочитал мои мысли.
– Я правда хочу помочь тебе. – Он снова заговорил тихо. – Завтра суббота, занятий нет, а я устраиваю прием. Приходи, там мы сможем поговорить.
…Айдел давно ушел, а я все еще сидел в библиотеке, бездумно глядя в раскрытую книгу.
Я не знал, можно ли довериться этому высокомерному аристократу еще больше.
Я не знал, правда ли, что книги не могут мне помочь.
Подняв руку, я присмотрелся к тонким линиям цветка. Осень заставила его завянуть. Иногда от центра ладони расходилось легкое онемение, как будто прихватывало морозцем.
Я не был уверен в Генри Айделе.
Но я был уверен, что хочу избавиться от метки Эбигейл Айвз.
* * *
Как ни удивительно, но своего особняка в Нолиджтауне у семьи Айдел не было, они снимали шикарный дом на тихой улочке близ центра. Скорее всего, потому, что городок был ничем, кроме университета, не примечателен – ни курорта, ни производства, ни культуры.
Я некоторое время постоял в тени деревьев, наблюдая, как на прием стекаются люди, самые обычные леди и джентльмены: ни ярких глаз, ни необычного цвета волос. Если в крови их предков и было волшебство, то сейчас не проявилось. Я вспомнил издевательский поклон Марка, его холодные взгляды, ядовитые замечания… Друг не мог смириться с тем, что я отдалился и не поддерживаю его занятий. Странно, что сам Стэншир сегодня решил остаться в кампусе: когда я уходил, он читал что-то, закинув ноги на письменный стол.
Я оправил перчатки и решительно покинул спасительный полумрак. Сэр Генри знал, как избавиться от фэйри, и упускать шанс на помощь я не хотел.
Внутри горело множество светильников – самых обычных, никакой магии. Ничего на напоминало гостям о том, что волшебство, прошлое Лордов Основателей, Волшебная Страна или Эльфийские Дворы – не сказки.
Меня поражал наш век! После всего, что я пережил летом, после всего, что узнал из книг, считать былое легендами я не мог. Для жителей городов
