запретил тебе выходить из покоев одной. Почему ты не позвала своего слугу.
Под слугой Асатар имел в виду огромного черного крылатого демона-воина, который должен был охранять меня, как только я покидала свои покои. И я была благодарна за такую заботу, но ведь его комнаты находились совсем близко.
— Я же не выходила наружу, я прошла по коридору. Буквально пара шагов.
Асатар хмыкнул и… черным дымом пронесся по комнате, материализовавшись за моей спиной. Я почувствовала его горячее дыхание на своей шее.
— Малышка забыла, где она находится? Лиэри, моя прекрасная роза, твой аромат невинности и нежности дурманить голову. И кто-то из моих собратьев не будет так терпелив, как я. Украдет и присвоит твою хрупкую душу, а я не успею тебя защитить. Не будь так беспечна в Садах Ночи.
— Простите меня, господин, — прошептала я, но Асатар поднял мою голову за подбородок, заставляя смотреть в его черные демонические глаза, в которых вспыхивали и гасли искры огня. Правду говорят, что драккары — потомки не драконов, а демонов. Этот взгляд никогда не забудешь.
— Пообещай, что будешь всегда использовать талисман призыва Багуша, который я тебе дал.
— Обещаю, господин.
— Назови меня по имени.
Я замялась, собираясь с силами, чтобы произнести имя высшего демона. Никто не смел обращаться к высшим по имени, но почему-то этот демонюга расплывался в лукавой улыбке, когда слышал свое имя из моих уст.
— Я обещаю тебя слушаться во всем, Асатар.
— Моя душа, — прошептал он и поцеловал. Коснулся мимолетно моих губ своими и сразу отстранился, оставляя меня смотреть на демона испуганным взглядом.
Они же бездушные. Им чужды эмоции… Или это самое большое заблуждение магов?!
Асатар вернул безразличное выражение лица и уселся за рабочий стол.
— Так что ты хотела, Лиэри?
— Как можно ослабить драконий парфорс?
Брови Асатара поднялись на лоб и он удивленно хмыкнул.
— Парфорс на нашей возрожденной Сиенне?
— Да, — запальчиво подтвердила я. — И не надо делать удивленное лицо. Это же твоих рук дело! Твои демонические эксперименты!
— Признаюсь, что я, конечно, из природного любопытства, кое-что нахимичил при связывании душ, но, признаюсь, это тоже для меня неожиданность. Получается, что все-таки теория про то, что драконы и драккары не принадлежат этому миру правда. Поэтому драккарам так сложно стало искать себе пары, они будто в клетке. А драконы лишены магической подпитки. Интересно, — нахмурился Асатар. — Такие выводы неутешительны, Лиэри, ведь рано или поздно наступит сильнейший дисбаланс. Я бы не трогал связь Сиенны и Блэка.
— Но она ведь будет вынуждена уехать к нему в герцогство. И как любой драккар он запрет ее в четырех стенах, а это лишит ее возможности разобраться с венцами мести. И тогда не будет ни герцогини, ни избранницы драккара. И очередной дисбаланс, — надавила я на слабое место Асатара — он во всем любил порядок.
Он тяжело вздохнул и уставился на меня.
— Тогда я сниму гейсы.
Я пораженно замерла.
— Разве это возможно? И это означает, что я смогу переродиться?
— Да, я отпущу тебя, Лиэри, — и голос Асатара был жестким и ужасно одиноким. Такой щедрости я от него не ожидала. — Но для снятия, мы должны будем перейти в Стеллариум. Ритуал непростой, но осуществимый. Подготовка займет несколько лун.
Я низко поклонилась и поблагодарила высшего, но он ничего не ответил, уткнувшись в свитки.
До своих покоев я дошла в сопровождении молчаливого Багуша, который поклонился и исчез дымом, стоило мне закрыть двери.
Почему-то мое скорое освобождение меня совершенно не радовало.
* * *
Я смотрела на блокнот, в котором перо выводило очередное послание от Лиэри. Она советовала потянуть время, чтобы они с верховным демоном Асатаром смогли подготовить ритуал перехода. Лиэри хотела снять венцы мести с меня, и как она сейчас выводила аккуратным почерком на бумаге, это было возможно, если все ингредиенты и магические потоки будут в определенной конфигурации. Для меня это все звучало просто ужасным клингонским языком. И с этим надо было что-то делать.
Я дождалась, когда перо замрет над бумагой и спросила:
— Лиэри, почему я не чувствую никакой магии в твоем теле? Ваш мир похож на магический, даже Наэни обладает крупицей магии. Я сама видела, как она мыла пол и одновременно заставила небольшую метелочку убирать мебель от пыли. Но в герцогине Росалес будто нет магии.
Перо дрогнуло и принялось скоро выводить предложения.
«Дорогая Сиенна, к сожалению, Стеллариум не одарил меня никакой магией. Дядюшка проводил сотни процедур надо мной в детстве, но так и не смог найти искру магии. Я пустышка. Но об этом никто не должен узнать».
— Я в это не верю, — сказала я уверенно. Уж что я в этом мире и усвоила, так это то, что тут очень умело расправлялись с правдой, возведя ложь в искусство. — Я почувствовала в твоем окружении много лживых людей. И дядюшка — не исключение. Лиэри, тебя же запрятали в том особняке, как вещь! — не выдержала я гнева, что поднялся из самого сердца. Мне было так обидно и больно осознавать, что молодую умную добрую женщину использовали в своих грязных целях, да так умело, что не распознать врагов сразу, да и сейчас все это были мои догадки и подозрения — и ни одного доказательства вины.
«Я уехала сама за Тиадом. И тогда мне казалось это правильным, но замок домом мне не стал. Сейчас, когда ты это сказала, то я задумалась, что действительно почти не посещала свой Розарий, а ведь именно здесь я находила душевный покой».
— Лиэри, какой магией обладали твои родители? Твоя мама?
Перо замерло над бумагой. Я же ждала ответа. В голове у меня уже сложилась картина того, как я буду искать информацию, но тут побежали буквы…
«Сиенна, я забыла!»
Это был крик души. Лиери написала это испуганно. Что ж, процесс поиска будет сложным.
— Не переживай. Я постараюсь найти всю необходимую информацию. Я помню, ты говорила про профессора Пруфиуса.
Перо быстро забегало, чтобы написать мне ответ.
«Спасибо, Сиенна. Да, профессор Пруфиус тебе поможет во всем. Ключ от моего письменного стола в золотой птичьей клетке. Там должны быть мои записи, которые могут тебе помочь».
Волшебная «ручка» упала на бумагу, и я поняла, что Лиэри ушла со связи со мной. А я принялась искать птичью клетку с тайным ключом.
И нашла ее на самом верху большого книжного шкафа. Прутья покрылись паутиой, а золотой соловей замер с раскрытыми крыльями, словно хозяйка забыла о дорогой игрушке. Я оглядела комнату в поисках стула,
