и сказала:
— Пошел ты к черту, Аштунов. Проживем и без тебя.
Сергей замахнулся, намереваясь ударить, но я лишь гордо подняла подбородок. Что же, пусть опуститься до удара, зато я сделала то, от чего на душе стало легче.
Но он опустил руку, вытер об одеяло плевок, и на его лице появилась милая улыбка, которая мне когда-то нравилась.
— В отличие от тебя, я научен хорошим манерам. И хотел расстаться по-хорошему и даже дать напоследок денег, но раз ты так поступила, то ничего не получишь, кроме того, что у тебя осталось на ведение хозяйства. Считай моим прощальным подарком. Рад, что ты не потеряла остатки гордости, а то я хотел уже поискать ее под кроватью и тебе вручить. Ну, или могу предположить, что ты меня любила, тогда еще могу понять тебя.
— Подонок, ненавижу тебя.
Он рассмеялся, искренне и с издевкой. Толкнул меня и крикнул, захлопывая дверь.
— Пока, Даша. Вечером встретимся.
Когда он ушел, я села и дала волю слезам. Я доверилась и полюбила человека, который меня никогда не любил и растоптал. Несмотря на то что было раннее утро, я позвонила Лиде. Мне нужна была ее поддержка. Я плакала и рассказывала ей весь разговор. Подруга долго возмущалась, а потом предложила.
— Даша, не переживай, все образуется, а мы тебе поможем. Раз у тебя есть квартира, с денежным вопросом стало проще. Наше жилье все равно сдается, а деньги будем тебе перечислять. Нам они сейчас без надобности, а тебе на ребенка и жизнь надо. Единственное, она с горечью сообщила, что арендаторы уже заплатили, и Вадим успел их частично потратить, поэтому придется ждать следующего месяца, а сейчас он может перевести десять тысяч рублей.
Я покрылась пятнами от стыда. Лида мне всю жизнь помогает, но я понимала, что без нее пропаду, а мне надо думать о дочери. От ведения хозяйства осталось пять тысяч, и как прожить на эти деньги, я не понимала. Тут же получила перевод от мужа подруги и заверила ее, что подумаю, как мне исправить ситуацию.
Я очнулась от неприятных воспоминаний и поняла, что наступило время ехать и собирать вещи. Видеть Сергея не хотелось, снова буду слушать его издевки, но я заверила себя, что это в последний раз и надо немного потерпеть. Обратно пришлось ехать на автобусе. Я смотрела в окно и неожиданно вспомнила слова бывшего мужа:
— Ты подлая предательница, и я никогда не прощу тебя за это.
Почему он так меня назвал? Ведь я ему никогда не изменяла. И чем больше размышляла об этом, тем больше посещала мысль. А вдруг он за мной проследил и увидел тогда с Андреем Андреевичем? Тогда объяснялось его изменившееся поведение, и презрение в глазах. Я не знала зачем, но до сих пор хранила выписку из больницы. И специально попросила психолога выдать расписку или чек о суммах консультации. Тогда не собиралась показывать Косте, но бережно сохранила. Горько вздохнула и поняла, сейчас это уже все неважно. Ошибку, которую я сделала, не исправить. Между нами давно все кончено, и мне надо подумать, как жить дальше и заработать денег, чтобы не быть обузой для Лиды.
Уже подходила к подъезду, когда увидела Анну Михайловну. Это было очень для нее несвойственно. Сидеть на скамейках у дома она не любила. Но сейчас я заметила ее заплаканное лицо и видела, как ее успокаивали ее подружки-соседки, к которым она любила ходить в гости. Мы встретились взглядом, и ее полный ненависти взгляд обжег меня.
— Рада, что Сереженька умер? Ты украла его у меня. Он работал, чтобы тебя обеспечить, а тебе все мало было. Довела его, и это все из-за тебя.
Я застыла на месте и тихо вскрикнула от неожиданной новости. Вот как бывает. Еще утром разговариваешь с человеком, а вечером его уже нет в живых. Прислушалась к себе. Что же я чувствую? Если бы любила, как раньше, то слезы бы уже полились, и я бы испытывала потрясение. Как дальше жить без любимого человека? Как сказать дочери, что папа никогда ее не обнимет? Тяжело бы переживала его внезапный уход. Но сейчас пустота в сердце. Смерти я ему не желала, но, и жалко его не было. И от утреннего разговора губы скривились, и пересохло во рту.
Но я смотрела на Анну Михайловну. По ее лицу текли неудержимые слезы, и она причитала: «Сереженька, сыночек, зачем ты меня покинул». Подружки ее успокаивали, и мне искренне было ее жаль. Что в Сергее было хорошего, он мать очень любил. И для нее он был единственной отрадой.
Попыталась мягко ей возразить.
— Вы не правы, Анна Михайловна. Но я не буду оправдываться перед вами и спорить. Это бесполезно. Но вы можете сказать, что случилось? Еще утром я с ним разговаривала, и все было хорошо.
Ее голос перешел на визг. У меня даже уши заложило.
— Ты его не любила, у тебя даже ни один мускул не дрогнул от новости. Ты лживая клуша. Забирай вещи и проваливай. Но знай, что тебе ничего не достанется, всего его деньги у меня. Видеть тебя не хочу.
Она продолжила плакать и причитать, когда я решила оставить ее. Утешение от меня ей не нужно, у нас никогда не было хороших отношений. И когда я поднесла ключ к домофону, меня окрикнула Римма Васильевна. Я обернулась и увидела, как она ко мне спешит. Старушка подошла и шепнула.
— Прости, деточка, Аню, для нее это такое горе. Она сама не ведает, что говорит. Сережа погиб в ДТП. В его машину въехал грузовик и мгновенная смерть. Возможно, тебе станет легче, зная, что он, наверное, совсем и не мучился. И прости, за плохие новости. Мне так жалко, что ты осталась без любимого мужчины, и ребенок не узнает, какой у нее был замечательный отец.
В глазах старушки светилось сочувствие. Я не стала ничего говорить. Зачем? Пусть для нее Сережа останется хорошим человеком.
— Римма Васильевна, спасибо, что рассказали. Я обязательно расскажу Вероничке, как Сережа ее любил.
Пока я собирала вещи, подумала, что Сергей умел пустить пыль в глаза. И где-то в глубине души я была рада, что дочь никогда не узнает, какой у нее отец был мерзавец. И никогда не появится в ее жизни. Я выращу ее одна и буду любить за двоих.
В руках была одна большая сумка. Отдала хозяйке ключи от квартиры. На душе была пустота, но теперь я поняла, эта страница жизни
