Книга Ты умрешь в Зазеркалье - Юлия Викторовна Лист

Ее задача – выявить в толпе Аску или того, кто мог быть убийцей. За черной полосой ограждения цивилизованно, шаг за шагом продвигалась пестрая шеренга людей с разных концов света, каждый, дожидаясь своей очереди, клал на ленту под сканер сумку, рюкзак. Как же сюда пронести нож? Никак. Это невозможно.

Едва Вера предположила это, в толпе началось волнение, люди отскакивали, возмущенно ругались. Среди силуэтов возник некто очень знакомый в страшно мятой черной футболке с принтом и черных джинсах. Эмиль! А где его костюм Сакамото и маска?

Он растолкал всех и подлетел к сотруднице в спецовке, что стояла на пропускном пункте у монитора сканера. Люди с рациями на поясах и надписью «сегуридад» на спине были всюду – стояли по углам, у дверей, их было много. Все они тотчас всполошились. К Эмилю подошел человек в темном деловом, как будто ему великоватом, костюме – по виду начальник. Эмиль отчаянно размахивал руками, пытаясь что-то объяснить. Тот взял его за локоть, отвел к колонне.

Вера поджала губы и решительно направилась к ним.

– It’s so important! He’s already here! – До нее донесся сбивающийся голос шефа[14].

Человек в костюме хмурился. Невысокий – головой едва доставал до плеча Эмиля, – плотный, с усталым и несколько заплывшим лицом, короткой стрижкой ежиком и черной бородкой, он смотрел недоверчиво, щуря маленькие снобские глазки. Чем-то он походил на молодого Дэнни Де Вито. Наверное, этим своим пренебрежительным выражением лица.

Веру взяла ярость.

Не мельтеша, не нервничая, нацепив на себя образ агента Старлинг, она подлетела молнией и быстро сунула ему под нос свое удостоверение, тотчас убрав его в карман юбки, чтобы не успел прочесть фальшивого имени.

– Генеральная дирекция внутренней безопасности МВД Франции, – одним махом отчеканила Вера по-английски. – А это детектив Эмиль Герши, он сотрудничает с нами. Мы преследуем объект прямиком из Парижа. Есть информация, что «Мадридский “Крик”» – как его окрестили в СМИ – только что проник в здание музея.

Во взгляде Эмиля сквознула благодарность. Вера украдкой глянула на бейдж, прикрепленный к петличке незнакомца: «Хавьер Барко Барба, начальник службы музейной безопасности».

– Где ваша комната управления видеонаблюдением? – подхватил Эмиль. – Нужны камеры всех залов и подробный план здания.

Начальник музейной безопасности оценивающе оглядел Веру, перевел взгляд на Эмиля.

– Нам удалось проследить его до порога музея по маячку в смартфоне, – продолжил шеф. – Но телефон пять минут назад был отключен, сигнал пропал. Мы теряем время! На кону жизни посетителей. Неведомо, что он задумал!

Хавьер Барба собрал брови на переносице. Он казался страшным тугодумом – продолжал бросать на Эмиля недоверчивые взгляды и тянул время.

– Следует начать выводить людей, – наконец выдал он.

– Боюсь, это бесполезно, – отрезала Вера. – Вы не успеете охватить все залы, посеете панику. Проще отследить возможного убийцу по камерам и обезвредить его. Дайте знать вашим людям, чтобы они были готовы.

Господи, откуда она знает, как разговаривают секретные агенты? Вера произнесла это так безапелляционно, что аж самой себе поверила. Положительно, пересмотрела сериалов про ФБР.

Эмиль бросил на нее молниеносный взгляд, в нем сверкнуло восхищение. Сердце колотилось, но Вера держала зубы сжатыми, а спину стрункой, чтобы не дать себе закричать. А так хотелось заорать от поднимавшейся из недр сердца паники. Она боялась, что этот Хавьер Барба попросит ее документ и начнет его изучать. Но тот пожевал губу и проронил:

– Идите за мной.

На ходу он отцепил от пояса рацию, спрятанную под полой пиджака, и, что-то сообщив по-испански своим сотрудникам, махнул Вере и Эмилю, приглашая следовать за собой.

Они прошли через полукруглый зал с красными стенами, прямоугольными оконными проемами и белыми скульптурами муз, сидящими на кусках колонн, выкрашенных в темно-коричневый цвет, нырнули в узкий коридор, отделанный серым мрамором, следом в другой. И петляли по ним достаточно долго, – Вера почувствовала, что заблудилась.

Наконец они оказались в помещении с низким перфорированным потолком-армстронгом. Воздух был наполнен запахом пыли и шумом кулеров, широкий стол светлого полированного дерева заставлен компьютерами с огромным количеством цветных экранов. Каждый, поделенный на четверо, передавал как будто бы одну и ту же картинку: бродящих в неком подобии броуновского движения людей, которые разглядывали картины и статуи, переходя из зала в зал.

Это была комната охраны и управления видеонаблюдением. Слишком тесная для такого большого музея, как показалось Вере.

Эмиль вырвался к экранам, припав руками к широкому столу и всполошив своим появлением трех сотрудников, в таких же черных спецовках, что и у охранников у входа. Они восседали на офисных стульях на колесиках, следили за мониторами и, видимо, исполняли роли айтишников.

– Это не все залы, – выдавил шеф, скользя быстрым взглядом по изображениям.

Один из сотрудников музейной безопасности – самый тощий, с длинными светлыми волосами, – нахмурившись, что-то пробубнил по-испански, другой велел ему заткнуться. Слов Вера не поняла – только интонацию. Третий поднялся, отойдя в сторону, и обратился к начальнику.

– Да, это не все залы. На каждый экран приходится несколько, – перевел Хавьер Барко Барба.

– Выведете мне крупным планом те картинки, где располагаются женские туалеты, – попросил Эмиль.

Хавьер Барба перевел его просьбу. Тот, что встал, мигом вернулся за стол, принялся работать мышкой и щелкать по клавиатуре, бойко заговорив по-испански.

Начальник перевел:

– В здании не так много туалетов. На нулевом этаже: один возле кассы, один у Зала Муз и один у Конференц-зала. На первом этаже: у Зала Веласкеса. На втором два в левом крыле, два – в правом.

Эмиль прохаживался вдоль стола за спинами IT-специалистов, сунул руки в передние карманы джинсов, гипнотизируя мониторы. Все молчали и тоже смотрели на изображения залов, на медленно продвигающихся людей, которые замирали у картин и скульптур, приближали свои носы к пояснительным табличкам, вывешенным справа от каждой работы. Музейные смотрители в черных деловых костюмах с важным, несколько напряженным видом стояли у каждого входа в зал.

– Почему здесь так много народу? – Эмиль ткнул пальцем в нижний экран слева, на котором была круглая зала.

– Здесь висит точная копия Моны Лизы. Ее написал ученик Леонардо да Винчи под руководством своего великого учителя, – объяснил Барба. – Некоторые время, – он недобро усмехнулся, – посетители полагают, что это настоящая Мона Лиза, каким-то чудом оказавшаяся в Прадо. Одним удается перевести с испанского или английского, что это не та картина – не принадлежащая кисти да Винчи. Теряя интерес, такие тотчас покидают зал и продолжают рассматривать висящие по соседству иконы. Другие идут спрашивать у смотрителей. Иные так и не понимают, что это не та самая Мона Лиза и