class="p1">– И как же вы собираетесь поддержать бизнес? Из личных средств или отщипнете из бюджета, выделенного на образование окраинских детей? – с довольно злой иронией воскликнул он на выпаде, задев кончиком ножа ложку Покрышкина в опасной близости от Васиных пальцев.
– Брейк, брейк, – миролюбиво брякнул Кашкорсе, показывая жестами, что противникам надо расцепиться.
Покрышкин сохранял достоинство. Театрально поклонившись импровизированному рефери, а затем олигархам, он, сузив глаза, пристально и серьезно смотрел на Алекса, приближаясь к нему с поднятой вверх ложкой.
– Ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете своих соперников, – Вася умел разыграть и солидного человека со взглядами. – Моя предвыборная программа подготовлена от и до, и я отвечу вам на конкретный вопрос. Я собираюсь уменьшить налоговые сборы минимум на полтора процента, чем обеспечу развитие частных окраинных хозяйств и предприятий. Я намереваюсь поддерживать перспективные стартапы, прикрепляя к ним в качестве покровителей звезд шоу-бизнеса, и…
Алекс не дал ему договорить. С неожиданной злобой он бросился вперед и выбил ложку из руки миролюбивого кандидата.
– Вы беспомощны, – заявил Байтицкий. – Точно так же, как у вас сейчас нет оружия, в Окраине нет звезд, а все, что там происходит, похоже даже не на шоу-бизнес, а на дворовый блатняк.
Олигархи переглядывались – кто-то возмущенно, кто-то удовлетворенно, кто-то весело. Клим встал с кресла. Побледневший Вася сделал еще один шаг по направлению к Алексу – теперь он был так близко к нему, что мог бы коснуться его рукава. Вася протянул к нему открытую ладонь и сказал с непередаваемым чувством собственного достоинства и даже гордости за страну, в которой он на самом деле никогда не жил:
– Вы не любите нашу великую родину, но я прощаю вас. Вам не быть ее президентом.
Это было так здорово сыграно, что подействовало на всех. Рефери Дюраль Кашкорсе, окинув Байтицкого разочарованным взглядом, бросился к Покрышкину и экзальтированно потряс его руку, которую так и не пожал Алекс. Тот стоял с чувством, что совершил какой-то непоправимый промах, и пытался угадать реакцию Татьяны, которая так себя сдерживала, что ее прекрасное лицо казалось маской театра кабуки. В голове девушки шел сложный перерасчет – ведь она уже наметила себе фаворита, а теперь что же? Похоже, нужно было перенастраиваться – ведь пройдет всего ничего и намеченный улетит в самолетике назад в Нью-Ярк, а им здесь еще работать и работать…
– Ну что ж, вы были всему свидетелями, – подытожил Клим. – Голосуем?
Олигархи возбужденно завозились в предвкушении славного обеда, плавно перетекающего в ужин.
– Кто за блондина?
Одинокая рука Хельмута Мутошланга взметнулась вверх.
– Я поясню, – заметил он. – Парень не бросал слов на ветер. Он уважает реальные производства и понимает смысл работы. Стране не подняться из грязи, если народ не начнет работать на совесть. Такой президент сумеет поставить дело.
– Милейший, – возразил ему ибн Нефти, облизывая сладкие от винограда пальцы. – Похоже, вы забыли, в чем заключалась наша цель. Трудовое воспитание населения этой забытой Аллахом страны не входило в наши планы.
– Вот уж действительно, – поддержал его уфриканский колдун, в нетерпении сучащий ногами. На отведенном ему острове его уже ожидало жаркое из молодых насильников, привезенных из Новой Зевандии.
– Нам был необходим хороший исполнитель наших приказов, – подтвердил Мойва Логош. – Решать, что к чему в Окраине, будем мы.
– Весьма артистичный исполнитель, признаем это, – подал голос Марк Шуманахер, умильно глядя на красотку Татьяну, точно принявшую какое-то важное решение и очнувшуюся от забытья.
– И он у нас есть, – улыбнулась цвейшарцу прекрасная Непотребко.
Бедный Алекс отступил в тень. К нему приблизился Клим, пожал ему руку, похлопал по плечу:
– Не расстраивайтесь. Я увеличу ваш гонорар. Вас сопроводят в столовую, потом вы соберетесь. Ваши товарищи уже ожидают вас.
Растерянно оглядываясь на Татьяну, Алекс все удалялся и удалялся в сопровождении слуг – от побережья, от возможной любви (по-настоящему он еще никого не любил). Татьяна развернулась к олигархам без тени сожаления (во всяком случае, его было невозможно заметить):
– Ну что, господа, теперь расскажем победителю, что к чему?
Клим предложил ввести Покрышкина в курс дела после плотного обеда, и все с облегчением согласились.
Глава 25
Первый шаг
Так Василий Покрышкин, молодой человек тридцати семи лет, в прошлом незадачливый комик, затем барбершопер и внезапно – лидер великолосской партии, победившей на выборах и поэтому тут же уничтоженной действующей властью; позже – беглый эмигрант, перспективный порноактер, вновь проданный в Великолоссию своим умериканским продюсером и вынужденный играть роль двойника колосского президента; а непосредственно до описываемых событий – уже чистый никто, деклассированный элемент и снова эмигрант, не знающий окраинного языка, зато хорошо изучивший язык хитрости и язык горя, – этот фантастически одаренный и еще весьма молодой человек был выбран в качестве главной окраинной марионетки двенадцатью мировыми кукловодами.
Когда до бедного Васи дошел смысл происходящего, поначалу он впал в ступор, граничащий с полным коллапсом. Что делать? Куда бежать? Паника сменялась праведным гневом, и обратно, и вновь обратно. Да сколько можно-то, ну в самом деле? То похищают, то продают, то подставляют, вместо обещанных съемок в телевизионном шоу мучая дурацкими заданиями, угрожая палками и насильно запихивая в политику! А Покрышкин ощущал в себе недюжинный актерский талант и мечтал о серьезной холливудской карьере… Но не тут-то было.
Поначалу Вася хотел было устроить голую голодовку в знак протеста против насилия и мирового олигархата и уже проговаривал про себя пафосное заявление. Но гениальный Клим Шатковалко вовремя озвучил ему такую сумму зарплаты будущего президента Окраины в зеленых, что Вася понял: ни один порядочный человек от такого отказаться не в силах. А он хотел быть порядочным. Конечно же, Вася путал порядочность с респектабельностью, но обе эти категории – нечто абстрактное, а вот немилость самых влиятельных – вполне конкретное, смертельно опасное и не имеющее срока давности.
Короче говоря, Васе не оставили выбора. Клим позвонил своему молочному брату Шахназару Перекупкину и попросил все организовать. Тем временем самый лучший самолет с ценным пассажиром на борту приземлился в аэропорту столичного Выкиня. Вася Покрышкин впервые ступил на поверхность чужой родины, которую ему предстояло сделать своей. Легенда о происхождении от окраинных эмигрантов была затвержена им назубок.
Согласно этой легенде, отец Василя Покрышко Тарас происходил из потомственных фермеров, пострадавших из-за злобы и зависти односельчан. В те времена, когда Великая Окраина и Великолоссия еще были одним государством под названием Великая Колоссокраина, дед Тараса был арестован соответствующими органами по доносу соседей. Его взяли за то, что был он трудолюбив и сметлив, умел прибыльно торговать самым жирным в округе молоком, которое
