облизывал…
Я не поверила, но Эстелла говорила увлеченно и казалась серьезной:
— …или юный наследник фабрики. Папаша требовал от него остепениться, иначе грозил лишить наследства. Но он этого не хотел и искал женушку, с которой будет весело. Всегда запирался с двумя девочками и любил наблюдать за ними… — Она заметила мой приоткрытый рот и усмехнулась: — А ты думала, что с испорченной невестой будут обращаться, как с леди?
— Не слушай ее, — сказала Люция, — Эстелла просто распутница.
Она накрыла Верену одеялом и с улыбкой посмотрела на меня. При этом рубашка сползла с ее плеча, глаза задорно искрились — в этот момент распутницу напоминала именно она.
— Здесь не так уж плохо, — продолжала Люция, направляясь к своей кровати. — Да, женихи распутные, но ничего страшного тут не происходит.
— Тебе откуда знать? — заговорила Эстелла. — Тебя-то сразу присмотрел пожилой индюк. Выбрал ее для своего шалопая-сынка, который проиграл все состояние. Смотри, как бы он не развел вас и не прислал тебя обратно, когда найдет кого-то поскромнее.
Я больше не слушала их болтовню, быстренько разделась и залезла под одеяло. Даже постельное белье не стала надевать. Спать, нырнуть в забытье и не видеть всего этого. Завтра буду искать выход, а сейчас нужно спрятаться от реальности.
* * *
Когда я проснулась и увидела те же лица, захотелось взвыть. Где родительский дом, уютная спальня и счастливая жизнь?
Эстелла и Люция взяли на себя опеку надо мной. Складывалось впечатление, что они изнывали от скуки и пытались развлечься хоть чем-то. Надеюсь, их подослала не Делия — если не найдется повод посетить ближайший город, придется сбежать. Было ясно только то, что я не доставлю удовольствие опекуну, не сдамся и не стану никого здесь развлекать.
Вместе с постельным бельем нашлось свободное платье из мешковины. Выглядело, как балахон, но это лучше, чем снова влезать в корсет и платье. Эстелла и Люция надели шелковые пеньюары и в таком виде повели меня в купальню.
Коридоры заполонили девушки, все галдели, бегали туда-сюда и смеялись. Одни тоже щеголяли в дорогих пеньюарах с кружевом и вышивкой, почему-то только ярких оттенков. Другие носили такие же балахоны, как у меня. У многих полы были стянуты только на талии и виднелись ноги, а груди едва не вываливались. Понимаю, мы были тут одни, но нельзя же так… действительно бордель.
— Он приедет на днях, клянусь, мне сказала служанка Делии! — вещала круглолицая девица в ядовито-красной ночной сорочке. Ее подруги принялись визжать, одна подпрыгнула.
Люция кинулась выяснить, а потом вернулась к нам:
— Только подумайте, скоро сюда приедет молодой господин! Говорят, он такой красивый!
Ее глаза светились радостью, а Эстелла хмыкнула:
— Что, еще надеешься найти партию получше?
— Глупая, я за вас радуюсь.
— Почему вдруг молодому и красивому господину искать жену в таком месте? — прыснула я. Не верилось, что в этом месте могло произойти что-то хорошее.
— Узнаем, когда он обратит на кого-нибудь внимание, — сказала Эстелла, — если на богатую наследницу — то разорен, а если на меня, то у него просто хороший вкус.
Девушки рассмеялись. Было трудно принять их простоту, но она объяснима: они были привязаны к семьям, у них не оставалось выбора. Ни своих денег, ни жилья, на одинокую даму смотрели с подозрением и никогда не взяли бы учительницей, а другого богатые леди не умели. Этот дом — их шанс обрести хоть какую-то независимость и перспективы. Но я-то была не такой, в банке меня ждало состояние, его можно как-то забрать. Где же взять юриста?..
По пути я обращала внимания на редкие окна, но видела за ними только части двора и высокие ворота. Сперва нужно определиться, как отсюда выйти и где мы вообще находились.
— Что это за местность, что неподалеку? — спросила я, но девушки рассмеялись.
— Откуда нам знать? — улыбнулась Люция. — Все молчат, чтобы строптивые девушки не разбежались. Семьи неплохо платят Делии, она никого не держит на привязи, но и не помогает нам уйти. Впрочем, спроси у Эстеллы, она хорошо знакома с извозчиками, которые привозят продукты.
Судя по ухмылке той, она много чего знала и вполне могла шпионить. Люция казалась слишком простой, хотя на это и мог быть расчет.
Купальню наполнял пар, бассейн удалось рассмотреть только благодаря блеску воды. Многие девушки беззастенчиво ходили голышом, терли друг друга и мазали маслами. Вдоль стенок, на лавочках, сидели девушки поскромнее. Они не сняли рубашки, но те все равно намокли и облепили тела. Опять же, ничего такого и объяснимо, но моя голова опустилась сама собой.
— Не смотри на это, как на низость. Все сюда приезжают скромницами, просто мы давно живем вместе, — сказала Эстелла, скидывая пеньюар.
У нее была красивая фигура с округлыми формами. Добавить к этому умение общаться и хитрость, которая читалась в глазах… как она здесь оказалась?
— Почему ты здесь? — спросила я, нерешительно снимая балахон. Нельзя было в нем мыться, ведь ничего другого не было.
— Люция же тебе сказала. Я распутница. — Эстелла довольно усмехнулась и направилась к бассейну.
Вот негодяйка, будто нарочно подогревала интерес, чтобы привязать к себе. Ей точно не стоило доверять, но она могла знать много интересного.
Я тоже залезла в бассейн и принялась стирать краску для ресниц, которая намертво присохла. Теплая вода приятно ласкала тело, и только тогда стало понятно, что тело ломило. Так и хотелось развести ноги — все из-за ночи с Аделфом. Вспомнились его внимательные глаза и открытая улыбка, волосы под моими пальцами, и стало так грустно. Я не ждала от него большой любви, предательство причинит боль, но с ней можно будет справиться. Ужасно то, что было не ясно, сговаривался ли он с опекуном хоть в чем-то. И пока оставалась надежда на его невиновность, сердце сжималось.
Девушки вокруг весело щебетали, и на этом фоне проблемы казались еще страшнее. Мне бы ту беззаботность, с которой они обсуждали нового жениха:
— Он и впрямь молод?
— Служанка рассказывала, что у него красивая фигура и нет седых волос.
— А я слышала, что он шатен.
— Его слуга сказал, что он ищет пропавшую возлюбленную.
Я мало замечала их слова, но потихоньку они откладывались: молодой шатен, симпатичный, который ищет здесь возлюбленную. И все это после того, как привезли меня… Аделф?! Сердце так забилось, что странно, почему вода не вибрировала. Он мог узнать про этот дом и приехать, мог пытаться помочь, если действительно любил. Он же так смотрел, так ласкал — это должно было что-то значить. Я боялась верить, но
