class="p1">Мысль о закладке пришла в голову не ему, а Винсенту Рогову. Прокуратор оказался более дальновидным человеком, чем все, кто готовил Терентия к походу. Идея «узника Бухенвальда» потребовала дополнительных обсуждений и подключения многих снабженческих и технических служб. Смысл же её крылся в следующем.
Терентию для обеспечения свободы маневра в две тысячи двести втором году требовался не только опыт прошлых погружений в другие времена, но и вполне себе осязаемый материальный контент. То есть транспорт, независимый от местных систем доставки, смены одежды, НЗ, оружие, аналитический кванк, а то и андроид-искин, способный позаботиться об охране рейдера или, не дай бог, уберечь его от смерти.
Кумин сначала предложил заложить все необходимые инструменты в капсулу-контейнер и спрятать его на пятьдесят два года на Земле, на одном из северных островов. Но поскольку Терентию для решения проблемы предстояло перемещаться по Солнечной системе и, скорее всего, не раз летать к Солнцу, решили снабдить его автономным катером, усовершенствованным антигравом класса «голем», способным окунаться в глубины звёзд и выдерживать ядерный взрыв. По сути, это был солнцеход, какими уже пользовались земные исследователи (первый появился в две тысячи семьдесят седьмом году), только в миниатюрном исполнении. В нём помещались всего четыре пассажира. Размеры катера не превышали размеров судов МЧС: десять на пять и на три метра, но в энергетическом плане он был практически независим и в подпитке не нуждался.
Терентий лично осмотрел аппарат, созданный по последнему слову техники, и остался им доволен. С виду в режиме ожидания катер походил на живой слиток жидкой ртути, и слово «живой» оказалось не лишним, потому что он представлял собой квазиживой организм, управляемый кванком, ведущим себя с людьми как человек. Имя ему было Пламен.
Когда к сбору подключились сотрудники ФСБ самого высокого уровня, вплоть до замдиректора, Терентий уже обжился в кабине катера и подружился с Пламеном, видеофантом которого представлял собой такого же молодого человека, как сам Терентий, обладающего дружелюбным характером. Помощь же федералов понадобилась разработчикам операции при определении места закладки.
Землю в качестве реперного пункта отмели не сразу, так как нашлись защитники этого варианта, утверждавшие, что разведчику проще будет добраться до места установки катера в связи с расположением хронохода на Урале. Но перевесила другая точка зрения, озвученная Винсентом Роговым.
– Майор уходит не в прошлое, – сказал прокуратор, – а в будущее, где технические средства передвижения по космическим пространствам выше наших. Так что ему ничего не будет стоить добраться до любого уголка Системы, даже если мы спрячем закладку на Плутоне.
Поспорили, конечно, где оставить катер безопаснее всего, однако наконец пришли к единому мнению запрятать его поближе к Солнцу, то есть на Меркурии.
Процедура осуществления задуманного не потребовала особых усилий.
Катер погрузили на транспортник-беспилотник, снабжающий российские колонии и станции на ближайшей к светилу планете, и тот доставил аппарат со всем его содержимым на каменистую планетку, сила тяжести на поверхности которой не превышала четыре десятых земной. Место закладки выбрали в одном из отрогов хребта Слоновий бивень. Здесь находился горно-добывающий комплекс, разрабатывающий залежи свинца и олова, и катер установили в пещере на глубине ста метров. Соорудили и защитный контур, открываемый только биотекстурой Терентия. После этого десантника одного запустили в лабиринт для проверки срабатывания системы доступа, и после возвращения на Землю наступил час запуска хронохода.
Терентию уже трижды приходилось спускаться в бункер под горами Урала, поэтому изучать интерьеры комплекса «машины времени» не было нужды. Да и «машиной» это огромное сооружение назвать было нельзя. Оно представляло собой собственно вариатор измерений – кабину оператора размерами с пост управления космической техникой, плюс три пояса энергетической, информационной и аналитической аппаратуры, плюс слой защитных экранов. Если бы оборудование хронохода стояло на поверхности земли, оно заняло бы не меньше десяти гектаров.
Терентий попрощался с Окоёмовым, сопровождавшим его до бункера, помахал рукой операторам центра, влез в кабину, и люк закрылся за ним, отрезая от реальности две тысячи сто пятидесятого года.
Он уселся в кресло, одетый в стандартный с виду уник, ничем не отличавшийся от костюмов времён Флоры. О соответствии одежды моде две тысячи двести второго года можно было не беспокоиться. Для точного перемещения в прошлое или будущее техники комплекса сначала изучали требуемую эпоху, запуская нанодроны, и лишь потом отправляли хроноходца. Терентий даже не участвовал в выборе мест выхода, за него это делали компьютеры центра, и он лишь согласовывал с ними координаты.
– Готов! – сообщил он через минуту, справившись с волнением.
Перед глазами всплыло лицо Флоры, и сердце снова прыгнуло к горлу, реагируя на его чувства.
– Скоро буду, одич! – пообещал он вслух.
Локация 9. Солнечная система. 2202
Если бы Рой знал, какие ошибки допустил в Солнечной системе Улей, он бы их не повторил. Но, выросший из систем негуманоидного разума, высокомерно относившихся ко всем коллегам в космосе, он и в доме человечества продолжил вести себя не лучше, чем сам человек по отношению к таким биосистемам, как муравьи или крысы.
Несколько дней ему понадобилось для подготовки строительства прямого тоннеля сквозь все слои Солнца к его ядру, где предстояло установить катализационный модуль для ускорения перестройки ядерных реакций.
Ещё один день он потратил на эксперимент, всадив под одно из солнечных пятен небольшой генератор-катализатор для проверки работоспособности большого модуля. Эксперимент прошёл удачно. В фотосфере Солнца образовался световой фурункул, в котором началась реакция синтеза углерода из гелия. И весь этот район солнечной поверхности[10] начал разогреваться.
Разумеется, Рой действовал не один, будучи полевым эффектором, не связанным с материальной структурой Солнечной системы. К этому времени на него работали больше двух десятков завербованных или перепрограммированных людей с большими полномочиями, а они в свою очередь имели возможность заставлять исполнять команды Роя как абсолютно необходимые распоряжения вышестоящих органов и руководителей земных спецслужб.
Так началась эпопея с ликвидацией нескольких космических яхт, неосторожно приблизившихся к Солнцу, как исследовательских, так и туристических, а потом и уничтожением двух комплексов контроля времени – российского «Хронохода» и японского «Микаси». Рой не отдавал такого распоряжения, опасаясь ответных действий международных служб безопасности. Это помешало бы самому патрону работать на звезде свободно. Жители Системы вполне могли нарушить его планы, задействовав план ВВУК[11], который включал в себя ответ объединённого космического флота человечества на агрессивное вторжение. А деятельность Роя и являлась таким вторжением.
Однако новоявленные перебежчики перестарались в попытках предугадать приказы господина и создали прецедент для подключения силовых структур Земли. Особенно отличился российский деятель, глава Космостроя Таргитай Улиуллин,
