Его Величество почесал в затылке и посмотрел на мать.
–Альви найдет, как его уронить,– не поднимая глаз от салфетки, заметила та.– Так что – не советую. Лучше подумай, как использовать сей чудесный предмет в политических целях. Впрочем, если Кармодон закрепит союз с Неверией браком наследников, нам уже никто не посмеет угрожать.
–Ты права,– вздохнул Отис,– но я боюсь представить, как принц Стич воспримет нашу дочь в бордовом… э-э-э…
–Оттенке?– улыбнулась Миневра.– Если он не дурак, то правильно воспримет. Если дурак, то тут уже ничего не поделаешь.
–И снова ты права, мама,– еще трагичнее вздохнул король.– Как, оказывается, сложно быть отцом!
Вдовствующая королева хмыкнула.
–Ну, дорогой мой, поверь, матерью быть еще сложнее. Особенно матерью короля!
Отис улыбнулся и снова взялся за письмо.
* * *
Честно говоря, мне было совершенно все равно, как там выглядит заморский принц, поскольку меня захватила идея выкрасть Поцелуй правды и хорошенько стукнуть им по голове засранца Онтарио, чтобы понять, наконец, как он относится к Аманде! Потому что я никак не могла этого уяснить – он то собирался жениться на ней, то вел себя так, как будто его заставляют, держа клинок у горла, то заявлял, что все в прошлом. Дьявол побери мужчин, таких загадочных и противоречивых! То ли дело мы, женщины, у нас все ясно и понятно – по настроению. Сегодня люблю, а завтра – люблю другого!
–Графиня Бабакса упоминала о том, что вы привезли из столицы множество платьев,– наклонившись к моему уху, прошептал герцог,– но, увы, вы редко балуете нас новыми нарядами! Надеюсь, принцесса, вы переоденетесь к торжественному обеду? Так ведь и по протоколу положено?
Ананакс елейно улыбался, а я восхитилась его коварству – он пытался заставить меня выйти из «образа бордовой розы», прекрасно понимая, что если я сменю платье, то должна буду сменить и макияж.
–Зачем же это, Ваша Светлость?– округлила я глаза.– Неверийцы обожают бордовое! Вы не представляете, какие дебаты шли две тысячи лет назад, когда они решали, какой цвет использовать в качестве фона для государственного флага – бордо или красный. К сожалению, сторонников красного оказалось больше, поэтому сторонники бордового были перебиты.
Слева послышалось странное хрюканье. Покосившись на стоящее там кресло, я увидела, как Онтарио зажимает ладонью рот и отворачивается.
–Откуда вы это знаете, Ваше Высочество?– изумился Ананакс.
–Я прилежно изучала историю пограничных государств,– затрепетала я ресницами.
Герцог хотел сказать что-то еще, но тут двери в конце зала распахнулись, и Распорядитель делегации громогласно объявил:
–Его Высочество, наследный принц Неверии, герцог Дуссекский…
Я собиралась дослушать титул до конца, как вдруг услышала шепот Онтарио:
–На вас невозможно сердиться, принцесса, вы знаете об этом?
–И что это значит?– спросила, не поворачивая головы в его сторону.
–Я прошу у вас прощения за то, что повысил голос вчера. Это непростительно!
Я смотрела на медленно приближающегося ко мне принца Стича, а в моей душе неожиданно запели птички.
–Если это непростительно – как же я прощу вас?– улыбнулась я уголками губ, и приближающийся Стич улыбнулся в ответ, думая, что улыбка адресована ему.
–Вы хотя бы попробуйте!– шепнул Онтарио – даже не поворачиваясь к нему, я могла представить коварный блеск его глаз!– и поднялся вместе с отцом, чтобы приветствовать принца.
Я осталась сидеть, разглядывая гостя. Принц был немного выше младшего Ананакса, худощав и бледен. Его нельзя было назвать красивым, но лицо с резкими чертами и глубокими темными глазами выдавало породу и характер. Это был именно тот тип мужчин, который мне всегда нравился. Не понравилась лишь растерянная улыбка, блуждавшая на узких губах. Она как-то не вязалась ни с тем, что он – принц, ни с общим внешним видом.
–Я так рад быть здесь!– воскликнул Стич и оглянулся на толпу придворных.
Толпа приветственно зашумела.
Его Светлость Ананакс громко кашлянул, и тут я вспомнила, что отвечать первой по рангу положено мне.
–Мы рады приветствовать Ваше Высочество в Кармодоне и искренне желаем, чтобы ваше присутствие здесь было чертовски приятным!– произнесла я, копируя интонации папеньки.
Принц моргнул:
–Что вы сказали?
Я раздраженно прищурилась.
–Ее Высочество надеется, что вам понравится в Кармодоне и в Самыйсоксе, Ваше Высочество,– пришел на помощь герцог.– Мы подготовили для вас развлекательную программу, и будем рады, если вам она придется по душе!
–А… Конечно!– принц склонил голову и снова огляделся.– Я очень благодарен за теплый прием!
–Прошу занять место рядом с принцессой,– источая елей, проговорил герцог.– Я хотел бы представить вам свою свиту и рассказать о замечательном городе, в котором вы остановились.
Принц торопливо поднялся по ступенькам и, остановившись рядом со мной, спросил:
–Вы позволите ваше руку?
Я протянула руку, впишись взглядом в его лицо, оказавшееся так близко. Этот высокий лоб, прямой нос, острый подбородок… Густая, черная, похоже, давно не стриженная шевелюра… Глаза, полные тайны… Несомненно, он хорош собой, но почему же он меня так бесит?!
Когда его пальцы коснулись моей ладони, я почувствовала, как они дрожат. Он дотронулся губами до моей руки, а затем разжал пальцы так торопливо, словно ему было неприятно, после чего сел и уставился перед собой.
Ананакс занял третье кресло, а Онтарио остановился позади. Я успела увидеть его лицо, и на душе полегчало – он вовсю наслаждался моментом и где-то в глубине души, кажется, покатывался от хохота. Наверное, и мне не стоит принимать всерьез этого заморского чудака?
Прием шел своим чередом. Знаковые фигуры обоих дворов были представлены друг другу, принцу – вручена специально выкованная для этого случая шпага, и сделан намек на то, что это еше не все подарки.
Герцог разливался соловьем, ведя беседу, которую мне совершенно не хотелось поддерживать, и постепенно принц пришел в себя. Он оказался умен и начитан, великолепно изъяснялся на кармодонском, шутил. В другое время я бы с удовольствием с ним пообщалась, но почему-то не могла забыть его влажные ладони… А кроме того, я ощущала пристальный взгляд Онтарио и радовалась нанесенному «бордовому» макияжу, который скрывал истинное выражение моего лица.
–Мы восхищены подарками, которые вы привезли!– громко воскликнул герцог, и я поневоле прислушалась.– Эти часы – просто чудо, но магический артефакт – настоящее чудо из чудес!
–У меня есть подарок и для Ее Высочества,– повернувшись в мою сторону, сообщил принц и несмело улыбнулся мне.– Я знаю о ваших увлечениях, принцесса Альвина, и думаю, что подарок придется вам по душе.
