каёмочкой.
— То есть вы принципиально согласны? — когда я ответил все сыпавшиеся на меня вопросы, то поинтересовался, чтобы понять их окончательный вердикт.
— Конечно мой царь, — за всех тут же сказал Ментуиуи, — это непривычно, так никто раньше не делал, но мы знаем за кем идём. Пусть Его величество пока нам не может предоставить земли, с которых могут кормиться наши семьи, но дополнительная добыча, если мы сможем её увеличить, никому ещё не помешала.
— Тогда вам задание на всё время, пока мы стоим здесь лагерем: составить списки должностей и их будущих окладов. Причём так, чтобы самая низшая должность в моём войске имела доход в месяц больше простого крестьянина и примерно на уровне ремесленника.
— Мой царь хочет, чтобы в его войско массово шли добровольцы? — улыбнулся Ментуиуи, — при достойной оплате золотом, желающих вступить в армию не будет отбоя.
— Да. Пока да, — согласился я, не став раскрывать свои дальнейшие планы.
Глаза у военачальников горели от предвкушения и можно было не сомневаться, что себе они сделают самые высокие оклады. Простившись со мной, они гурьбой отправились в палатку к Ментуиуи, чтобы обсудить свалившееся на них богатство. Я же, хмыкнув, остался у себя, чтобы наконец отдохнуть после целого дня суеты. Всё же в отсутствие человека, кто бы мог стать легатом, на меня приходилась слишком большая нагрузка по обучению легиона, а тут ещё один подъехал внезапно.
— Ладно, торопиться не буду, всё равно особо заняться нечем, — решил я, укладываясь на свою походную кровать, которую я заказал сделать мастерам, чтобы не спать на земле, подстелив под себя лишь пару циновок. С её появлением внутри шатра появился хоть какой-то минимальный комфорт.
Глава 9
Утром мне подготовили лодку и я второй раз направился в Хор Дехмит. Первый раз я там был, чтобы принять присягу верности от жителей и больше туда не заглядывал. Хватало своих забот, да и жители обоих городов имея под боком только всё увеличившееся войско наверняка молили богов, чтобы мы как можно быстрее убрались от них подальше.
Меня сопровождала привычная моя сотня отмороженных, так что мы причалили и выгрузились на каменную пристань, где нас встречал глава города и большая делегация жителей, подготовившая мне носилки с креслом на них, а также музыкальное сопровождение для услады моих ушей. Погрузившись в кресло, я кивнул и вся эта бренчавшая, пляшущая процессия стала втягиваться в город. Меня доставили в большой дом, накормили, напоили, показали, как красиво танцуют нубийские невольницы и приготовились узнать, зачем я собственного говоря пожаловал.
— Слышал я, что в городе есть хорошие ювелиры, — начал я, не став заставлять их тревожиться и ждать дальше.
— Да Твоё величество, — поклонился глава города, — смотритель ремесленных мастерских города, господин Небсений, лучший в своём деле. Может сделать любой заказ, угодный Его величеству.
— Позовите его, — попросил я и вскоре передо мной предстал хорошо одетый нубиец, в парике украшенном золотом, что меня удивило, так его более светлая кожа чем у остальных. Похоже один из его родителей был точно не африканской внешности.
— Мой царь, — увидев, к кому его привели, он упал на пол, склонившись вниз.
— Поднимись, я хотел спросить тебя, может ли ты выполнить один мой заказ.
— Всё, что в моих силах Твоё величество, — ответил он, постоянно низко кланяясь.
— Хопи, — позвал я и из-за моего стула вышел центурион и с поклоном протянул мне свиток, на котором я сделал наброски технического процесса изготовления будущих денег. Что такое делать из золота листы ювелир знал и без меня, они использовали их для изготовления человеческих погребальных масок деревянных саркофагов, а также облицовки сундуков и шкатулок. Знал он также и технологию высечения из этих листов кругляшков, с помощью заострённой бронзовой трубки, которую прежде расплющивали из кусочка металла. Новым стало изготовление бронзовых штампов методом холодной ковки нужного профиля с двух сторон кругляшка. Умничать я не стал, никаких гуртов и прочего высокотехнологичного придумывать не нужно было, взял за пример монеты римского периода, которые с лёгкостью могли потянуть местные весьма продвинутые ювелирные технологии.
— Что из этого ещё тебе непонятно? — спросил я, когда к своему удивлению узнал, что ювелир с большинством технологий уже знаком.
Он стал задавать вопросы, в основном связанные как раз с холодной чеканкой и изготовлением бронзовых штемпелей. Когда вопросы иссякли, он задумался, а я ему не мешал.
— Две недели и у царя будет готовый кругляш по нарисованной схеме, — он поднял на меня взгляд.
— Мне не нужен один, — улыбнулся я и он побледнел, — мне нужно много.
— Как много, мой царь? — он сглотнул ком в горле, явно начиная подозревать что-то недоброе для себя.
— Десять миллионов, — обозначил я самое большое число, что знали египтяне.
Рты у всех присутствующих открылись, а мастер низко мне поклонился.
— Боюсь мой царь, тогда эта работа займёт всю мою жизнь, жизнь моих детей и внуков.
— Вот и отлично, — обрадовался я, — за три оставшихся дня, возьми с собой в дорогу всё, что тебе потребуется для изготовления этих кругляшей, а также побольше грамотных помощников. Быт и материал обеспечу я, с тебя только выпуск монет.
— Как прикажет Его величество, — обречённо ответил он, понимая, что надолго теперь расстаётся со своими родными.
— Семье скажи, что вскоре их навестят мои посланники, которые перевезут их всех в моё поместье. Теперь ты будешь работать только на меня.
Эта новость ещё больше всех удивила. Чтобы его добить, я добавил.
— Отныне дарую тебе должность «надзирающий за всеми работами по серебру и золоту царя Менхеперра».
Небсений рухнул на пол, новости его и правда подкосили.
— Благодарен Его величеству от всего сердца! — задыхаясь произнёс он, моментально из никому не известного мастера одного из многочисленных городов, возносясь на должность видного сановника царского двора. Правда он пока ещё не знал, что и двора-то никакого у меня нет, но это уже такое. Со временем я думал, у меня всё будет, поскольку я к своему светлому будущему начал шагать большими уверенными шагами.
* * *
29-й год; 15-й год, 28-й день четвёртого месяца сезона ахет
Сезон разливов наконец подходил к концу, позволяя всем вздохнуть свободней. В этом году Нил разлился не меньше прежних отметок, а это говорило о том, что голода, как и в прошлом году не будет. Солнце, стоявшее в зените, уже не так безжалостно убивало всё живое, что отваживалось появиться в жаркий полдень, как это было в начале сезона. А по лёгкому ветерку с юга, приносившему прохладу, становилось понятно, что скоро вода окончательно спадёт и настанет время старта нового цикла земледелия — посадки основных зерновых культур. Для этого откроются царские, храмовые и землевладельческие хранилища и оттуда станут продавать или раздавать зерно для будущих посадок. Хорошо было тем, кто имел собственный надел, они могли оставлять часть зерна у себя под будущие посевы, не сдавая её царским сборщикам налогов. Все остальные довольствовались лишь его видом, отдавая всё в конце сезона сбора урожая, потом получая часть только на еду.
Заседание царского совета началось рано утром, поскольку наконец прибыли все ожидаемые гонцы. Их ждали уже давно, так что когда они вернулись в столицу все, визирь уточнил у заведующего южной канцелярией царя время, когда царь может посетить совет, а затем разослал приглашение о встрече всем остальным советникам.
Зал советов был небольшим, но очень просторным из-за высоких потолков и колон, устремлённых вверх. Красиво изукрашенные они рассказывали о славных деяниях царя Хатшепсут, а ступени к трону из белого мрамора были отполированы и начищены до блеска. Советники в количестве четырёх человек собрались около ступеней, ожидая прибытия царя, тихо переговариваясь и обсуждая новости. Когда вдалеке раздались звуки музыки и певчие затянули здравницу царю, то в зале мгновенно настала тишина. Двери в зал совета открылись и на плечах восьми рабов внесли портшез — лёгкий переносной трон на носилках, который сопровождали меджаи охраны царского дворца, слуги держащие над царём шесты с квадратными кусками тканей на рейках, защищавшие её от солнца,
