был изрядно пьян — для этого ему хватило всего несколько глотков.
— Никогда больше не влюбляться, — то и дело икая, бормотал Эдуард, давая себе зарок на будущее, — никаких женских тварей — только карьера и власть!
Тем временем Антонина все ближе подходила к опасной черте. Георгий соблазнял ее согласно канонам, принятым в кругу «золотой советской молодежи», — валютные бары, шампанское, интеллектуальные разговоры на тему «загнивающее искусство Запада», обязательное такси и, напоследок, долгие и нежные поцелуи вперемежку с любовными клятвами. Наконец, поняв по ее влюбленным глазам, что девочка вполне созрела, Георгий пригласил ее в гости — якобы для того, чтобы познакомить с родителями.
Антонина оставалась настолько наивной, что искренне в это поверила, более того — сочла, что именно после этого он заговорит об их будущей свадьбе. Поэтому велико же было ее удивление, когда дома никого не оказалось.
— Наверное, резко собрались и уехали в Дом творчества, — предположил Георгий, любуясь джинсовой попкой и стройными ножками Антонины, растерянно бродившей по обширной, многокомнатной квартире с высокими потолками, — у них это бывает. Или — в гости, к кому-нибудь на дачу… Да ты не расстраивайся, как только приедут, так сразу и познакомишься. Хочешь чего-нибудь выпить?
— Не знаю. — Она растерянно оглянулась на него, не смея отказаться. Вообще-то, сестра уже инструктировала ее по поводу подобного случая, выдав однозначную рекомендацию: «Если никого дома не окажется, решительно поворачивайся и немедленно уходи!» — А что у тебя есть?
— Да все, что угодно, — пробормотал Георгий, раздвигая дверцы шикарного бара, — но, мне кажется, с мороза лучше всего выпить по глоточку виски, а?
Все это так походило на любовные сцены из красивых заграничных фильмов, что Антонина не могла устоять. Да и как было не попробовать знаменитый напиток? Отец строго следил за ее поведением и во время семейных торжеств позволял выпить не более полбокала шампанского.
— Хорошо, — кивнула она, — только чуть-чуть.
Георгий плеснул ей немного виски, а собственный бокал наполнил почти до краев. Они чокнулись и выпили — он залпом, а Антонина сделала два осторожных маленьких глотка.
— Ты играешь на гитаре? — спросила она, заметив папку с нотами.
— Бери выше, — усмехнулся он, — на банджо. Стиль «кантри» любишь?
— Да, в общем… Ты мне сыграешь?
— А тебе очень хочется послушать?
— Конечно.
На самом деле ей совсем не хотелось его слушать, просто герои советских фильмов — в частности, знаменитой «Иронии судьбы», — в подобной ситуации не занимались любовью, а пели друг другу под гитару, и Антонина не могла представить себе ничего иного.
Георгий кивнул, удалился в соседнюю комнату и через минуту вернулся, неся в руках новенькое банджо.
— Но, учти, — предупредил он, настроив инструмент, — я занимаюсь этим всего полгода, так что…
Антонина покачала головой, улыбнулась, и он запел:
Верить чувствам рано, Жизнь полна тумана; Женщин без обмана Нет, и, как назло, Знаю, что обманешь Поздно или рано, Только бы сегодня Мне с тобой Повезло!
Она была так смущена столь откровенным текстом, что даже опустила глаза, зато слегка захмелевший Георгий буквально сверлил ее взглядом и в такт мелодии притопывал ногой. Голос у него был довольно приятный, да и пел он практически не фальшивя.
Будут расставанья, Встречи и признанья; Знаю я заранее — Это все пройдет, Как хотел бы верить, Не иметь сомнений, Что с тобой сегодня Наконец мне Повезет!
Теперь Антонина уже искренне жалела о своей просьбе. Это же не припев, а самое явное предложение заняться тем, чего она так страшилась! С трепетом она ждала окончания песни, интуитивно чувствуя, что так просто сегодняшний вечер уже не кончится…
Что за представленье Наши объясненья! Мы теряем время — День за днем идет; Пусть не хватит силы Сделать мир счастливым, Сделай мне счастливым Этот день и этот год.
Повторив последние две строки, он резко отложил банджо в сторону и схватил Антонину в объятия. Она не то чтобы испугалась и воспротивилась, но, ощущая себя крайне скованно и неловко, прикрылась руками, обнимая себя за плечи и уворачиваясь от его губ.
Внезапно он нагнулся, и Антонина, не успев ничего понять, почувствовала, что лишается опоры под ногами.
— Что ты делаешь? — растерянно пролепетала она.
— Тсс! Ничего не спрашивай, молчи, и тогда все пройдет в наилучшем виде, — пробормотал он, неся ее на руках в спальню. — Ты меня любишь?
Она понимала, что сказать правду в подобной ситуации значило уступить окончательно и бесповоротно, поэтому промолчала. А Георгий продолжал действовать уверенно и четко, с какой-то доброжелательно-лукавой усмешкой на влажных губах.
Сначала он медленно опустился на край широкой постели с красивым, инкрустированным ценными породами дерева изголовьем. Затем, держа Антонину на коленях, мягко отвел ее руки и проворно стянул свитер. Она покорно позволила обнажить себя до пояса, думая про себя: «В конце концов, почему бы и нет?» и «Если
