Я все уберу за собой.
Стены словно немного смыкаются, сжимая пространство. Начинают давить на девушку.
– Ты же никогда не делаешь того, что обещаешь, разве не так? – Мать смотрит на Лейлу в поисках нового повода придраться. – И со своим аппетитом ты нас по миру пустишь. Оставь отцу хотя бы кусок булки на завтрак.
– Блин! – Ругнувшись себе под нос, Лейла уносит свою тарелку в гостиную и включает телевизор. Там еще идет ток-шоу о дурацких трюках, после которых участников госпитализируют.
Лейла ждет, что мать начнет распекать ее за язык, но, обернувшись, видит только салфетку, аккуратно повешенную на кран, – Джин ушла спать. За окном пульсирует темнота, а Лейла снова ощущает пустоту.
Глава двенадцатая
Лейла, 1986
– Он маленький говнюк.
Лейла улавливает обрывки разговора, стоя у задней двери гостиницы и пытаясь растянуть свой перекур насколько получится. Ее имя смешали с грязью, потому что она опять опоздала на утреннюю смену к завтраку. Шеф-повар отчитал ее как девчонку. И Лейла все еще не может отойти. Когда с ней обращаются как с маленьким ребенком, девушка обижается, чувствует себя загнанной в ловушку. И испытывает почти непреодолимое желание обругать всех и каждого. Вот почему она выскочила на улицу для передышки. А подслушанная болтовня вмиг снимает ее нервозность и разгоняет скуку.
– Это кто же маленький говнюк? – выкрикивает она, уже шагая по гравию туда, где в перерыве столпились работники ресторана.
– Вон тот идиот, – скрестив руки, фыркает Ирен.
А Глен показывает пальцем на прыщавого юнца, с угрюмым выражением на лице пялящегося на ящик с пустыми бутылками.
– Да уж, дури в нем много, а нам от него одни неприятности.
– Кто это?
– Племянник одного из приятелей босса. Поэтому мы вынуждены терпеть его выходки. Иначе этого героя здесь бы уже не было.
– Тс-с-с, – предостерегает другой бармен. – Он может тебя услышать.
Парень пинает ногой ящик, и стекло звякает о стенку.
– Осторожно! – восклицает Глен. – Если бутылки разобьются, ты будешь выковыривать осколки из гравия.
Вскинув голову, парень смахивает с глаз прядки растрепанных волос:
– Не буду.
– Видела? – Повернувшись к своему ученику спиной, говорит Лейле Ирен, многозначительно приподнимая брови. – И это его первая рабочая неделя. Самоуверенный маленький говнюк.
Паренек подходит к ним:
– Кто она такая?
Он тычет пальцем в Лейлу, и девушка чуть не прыскает со смеху от того, с каким важным видом дерзкий молокосос ее разглядывает. Он, должно быть, года на три-четыре младше нее.
– Ты хоть с одним ящиком закончил? – Глен внушительно одергивает юного наглеца.
Тот, подняв руку вверх, отступает назад и отвечает с вызывающей развязностью:
– Все в порядке. Не лезь в бутылку, дедуля. Побереги нервишки. Я делаю.
– Он занимается этим уже битый час. А должен был управиться за пять минут максимум, – кривится Глен.
– Кому-то нужно сбить с него спесь, – говорит Лейла, пока все они провожают взглядами грубияна, возвращающегося вальяжной походкой к погребу.
Глен гасит окурок.
– Это мог бы сделать я, если он продолжит в том же духе, – вздыхает он. – Да только меня за это попрут с работы. Лучше к ней, пожалуй, вернуться. Странный день для свадьбы – четверг, хотя… не думаю, что это отразится на количестве выпитого спиртного.
Ирен эхом повторяет его вздох и, потерев подбородок, добавляет:
– Вечер будет долгим.
– Я бы с этим не мирилась, – заключает Лейла, увидев, как парнишка огрызается в ответ обычно спокойному, невозмутимому Глену.
– Любые идеи приветствуются.
– Хорошо, я что-нибудь придумаю. – Засмеявшись, Лейла возвращается на кухню.
Смена выдается адской. Настроение у всех паршивое, потому что свадьба задерживается и еда может испортиться. Шеф-повар опять невыносим, ругается на чем свет стоит. Дежурный менеджер пытается его успокоить, и Лейла пользуется моментом, чтобы выскользнуть в танцевальный зал и вдохнуть немного свежего воздуха. Едва она распахивает дверь, ведущую в коридор, как мимо проносится одна из самых юных официанток – еще школьница, обычно подрабатывающая по выходным, но сегодня помогающая на свадьбе. Щеки девушки пунцовые, глаза полны слез.
– Что с тобой? – окликает ее Лейла, но девушка не замедляет шаг и отворачивается. – Хейзел, что случилось?
– Ничего, мне нужно в туалет.
Лейла хмурится. Развернувшись, она замечает «маленького говнюка», спрятавшегося в темном углу коридора. Его наглый, бесстыжий взгляд вызывает у нее оторопь.
– Что ты сделал?
Парень ничего не говорит, лишь пожимает плечами, а затем его взгляд останавливается на ее груди, а рука скользит по яйцам. Так быстро, что Лейла думает, будто ей показалось. А в следующую секунду кто-то выкрикивает ее имя.
– Тебя зовут, – лыбится парень.
Она не может выбросить его из головы. Свадебное застолье продолжается. Но, даже стоя у стены, держа в руках поднос с напитками и слушая очередную версию шаферской речи, которую она слышала тысячу раз, Лейла вспоминает сцену в коридоре и заводится все сильнее. Она наблюдает за парнем, моющим бокалы за барной стойкой. Выйдя в зал, чтобы собрать грязные фужеры, он перехватывает ее взгляд и ухмыляется. Хейзел ходит с опущенной головой.
К тому времени как блюда с яствами опустошаются и ансамбль начинает настраивать инструменты, ненависть и отвращение Лейлы к «маленькому говнюку» достигают точки кипения. Сухая погода позволяет им проводить гостей на лужайку, чтобы убраться и сдвинуть столы на танцплощадке. Лейла рада передышке – у отца невесты чересчур блудливые ручонки, а больше половины гостей уже навеселе. Мимо с подносом пустой посуды проходит Глен. Поймав его взгляд, Лейла спрашивает:
– Он продолжает тебя подкалывать?
Глен закатывает глаза:
– Не то слово. Довел меня до белого каления. Он не может держать рот на замке. Вообще.
– По-моему, он обидел Хейзел.
– Что он натворил?
– Она не говорит. Но на всякий случай не подпускай его к ней.
– Постараюсь. А ты уже придумала, как его приструнить?
Глен шутит, но Лейла уже загорелась идеей.
– Да, есть у меня одна мыслишка…
Глен подходит к ней вплотную, и Лейла, наклонившись, посвящает его в свой план. Она улавливает запах его лосьона после бритья. Рука Глена то и дело задевает ее руку, и, когда свет становится приглушенным, а первые гости возвращаются назад, девушка трепещет от возбуждения.
– Лейла! – кричит из кухни главная официантка. – Ты можешь передохнуть, когда они заиграют.
– Передай остальным, – бормочет Лейла Глену, – встречаемся на стоянке после окончания смены.
Слух быстро разносится, улыбки и ухмылки помогают им выдержать напряженную смену. В час ночи музыканты сворачиваются, и гости, пошатываясь, разбредаются по своим номерам или оседают в ночном баре, чтобы продолжить пить. Лейла застает молодоженов, прячущихся за пальмой, хихикает при виде оголенного бедра невесты и их покрасневших лиц, когда они поспешно ретируются.
Толпа на стоянке небольшая – официантки, бармены да пара поваров. Хейзел ушла домой рано, сославшись на сильную головную боль. «Маленький говнюк» не подозревает, что произойдет, и Лейла смакует шок, отразившийся на его лице, когда Глен и еще один бармен хватают его за руки, а остальные, смеясь, обступают их полукругом.
– Что происходит? – В тоне парня уже не слышно
