Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
вышел из дома, воспользовавшись окном на кухне, и застыл, привалившись к стене. В саду было тихо, только издалека иногда доносились голоса или стук лошадиных копыт. Закат давно погас, небо стало темным, с яркими звездочками, и света от них и фонарей за оградой едва хватало, чтобы разглядеть, куда ты идешь. Пахло ночными цветами, влажной землей и зеленью – садовники недавно закончили свою работу. Издалека неприятно тянуло тухлым речным туманом.
Бенджамин нащупал в кармане трубку и пошел к беседке в глубине сада. Стоило успокоиться и подумать.
Приступ Флоренс он видел впервые. До того кузина лишь рассказывала ему, как это бывает и что она чувствует, когда ей становится хуже. Бледная, потерянная Флоренс с потускневшими глазами выглядела так жалко, что врезать лорду Маккензи по лицу хотелось еще больше.
Но Бенджамин сдержался и не позволил себе даже пнуть попавший под ногу камешек.
Он сделал то, что должен был сделать; осталось то, на что он не способен влиять. Стоило бы, конечно, еще раз попытаться донести до отца, что хищники, обитающие на той глубине, где промышляет Маккензи, менее подходящая партия для девицы, чем сын какой-нибудь леди Тулли. Но был ли в этом смысл?
Может быть, начни отец искать эту партию не так грубо – не в своей обычной манере, – все было бы проще. И Флоренс не заикалась бы о побеге. К счастью, эта идея, кажется, была просто всплеском ярости, закономерным в ее ситуации, и Флоренс оставила ее. По крайней мере, на это хотелось надеяться. Бенджамин видел, что иногда происходит с девицами, лишенными защиты, и очень не хотел бы, чтобы подобное случилось с его кузиной.
Беседка белела в зарослях. Бенджамин собрался было подняться по ступеням и сесть на парапет, как делал обычно, но замер, притихнув. В беседке кто-то был. Двое. Судя по шепотку, неразборчивому, похожему на воркование голубей, и девичьему хихиканью, это было свидание.
Бенджамин откашлялся.
Шепот стих.
– Я считаю до десяти и подхожу, – предупредил Бенджамин, уверенный, что в беседке засел кто-то из слуг. – Обещаю не рассказывать лорду Силберу о том, кого увижу.
На смену шепоту пришли громкий шорох и шаги.
Кто-то сбежал сквозь кусты роз и заросли шиповника.
Бенджамин не стал догонять. Он поднялся в беседку и схватил метавшуюся по ней девицу за плечи. От нее пахло лавандовой водой и пуншем, а еще дорогими духами, мужскими, сладковато-древесными, почти бархатными. Кем бы ни был ее кавалер, точно не слугой!
Капюшон накидки упал с головы девушки, мелькнули светлые косы. Дженнифер Силбер зашипела и ударила брата в грудь.
– Ты… Что ты делаешь? – Он отступил, удивленно всматриваясь в сумрак.
– А ты как думаешь? – яростно ответила она, отряхиваясь. – Пыталась сбежать. И если ты попробуешь рассказать отцу, я…
Бенджамин потер то место, куда она ударила, – чуть ниже ключицы. Острый кулачок был сильным, а удар уверенным. В Дженни можно было не сомневаться, когда-то он сам учил ее – и Матильду тоже – основам кулачного боя. Конечно же, втайне от отца. Пожалуй, стоило бы научить этому Флоренс, но та редко покидала свой пансион. А Дженни ревновала, когда брат уделял кузине больше времени, пытаясь выжать из коротких каникул все, что можно было за них успеть.
– Ладно. – Бенджамин понял, что сестра уже не собирается сбегать, только зябко ежится, кутаясь в легкую накидку. Не от холода – сейчас было тепло, даже душно. Скорее от стыда. – Я не скажу отцу. У тебя же есть голова на плечах, правда, Дженни?
Он не видел ее лица, мог только предположить, что сестра сейчас прожигает его взглядом, высокомерно задрав подбородок.
– А что? Я просто вышла развеяться, – сказала она с ледяным спокойствием. – Пока вы все нянчитесь с этой обморочной. Ах, – ее рука взлетела вверх, картинно прижимаясь ко лбу, – мне стало плохо, потому что вокруг слишком много людей!
– Дженни.
Бенджамин произнес ее имя с печальным укором. Это подействовало лучше, чем если бы он попытался объяснить сестре, что быть доброй – куда более правильная стратегия, чем быть стервой. Дженнифер тяжело вздохнула и села рядом с ним. Запах амбры и шоколада усилился.
– Я… – Она комкала в пальцах край накидки, и Бенджамин, не выдержав, перехватил ее руки – ледяные.
– Тсс, сестренка, – сказал он утешающе. – Назовешь мне его имя?
Она замотала головой.
– Нет! Ты же поймаешь его и запретишь…
– Ночные свидания, дорогая, – это очень, очень неосторожно, – строго заметил Бенджамин. – А если бы вас застал не я?
Она замолчала, явно уязвленная: слова попали в точку. Кто-то не слишком думал головой.
– Вот именно. – Бенджамин крепче сжал ее руки. – Домой пойдем вместе, я скажу, что мы вышли подышать после столь сложного дня. Но… Обещаешь мне не натворить глупостей? Раз уж имя называть не хочешь.
– Смотря что ты подразумеваешь под глупостями, – хмыкнула Дженнифер, к которой вернулось самообладание. – Уж поверь, лишнего я никому точно не позволю!
Она не позволит, подумал Бенджамин. Ни одна из его сестер не позволит никому обидеть ее саму или вторую сестру. Так что тому малому, который успел сбежать и наверняка сейчас пробрался через калитку с другой стороны сада, пожалуй, стоит подумать, кто он в этой игре – бабочка или коллекционер с сачком.
Бенджамин увел разговор в сторону: зачем спрашивать Дженни прямо, она все равно не ответит! А вот отвлечь ее, задавая вопросы о гостях, и потихоньку вычислить интерес, было несложно.
Тем более Бенджамин тоже любил дорогие духи. И разбирался в них отлично. Значит, вычислить поклонника сестры – слишком дерзкого, на его взгляд, – сможет.
У Эдварда Милле было четыре сестры. Младшей – Селестине, позднему ребенку и матушкиной любимице, – недавно исполнилось пять. Поппи и Даяну, погодок, часто принимали за близнецов, а они с радостью поддерживали это заблуждение: носили одинаковые платья, шляпки с похожими лентами, даже волосы заплетали так, что со спины их было не отличить друг от друга.
Клара, старшая, была умной и тихой, совершенно не по-детски спокойной и рассудительной, словно бы к своим пятнадцати напиталась странной, нездешней мудростью и повзрослела. Не только Ронан замечал это. Сеньора Глория, которая оказалась вхожа в дом Милле настолько, что успела побывать на нескольких семейных обедах, как-то случайно сказала Ронану, что у Клары, должно быть, случилось в прошлом то, что оставляет след. Оно не сломало ее, но заставило расти иначе, чем другие дети. Иначе даже, чем сестры. Ни Эдвард, ни Имоджена ни о чем таком не говорили, а Ронан не лез в их дела. Он знал, что в доме Милле много любви – настоящей, теплой, семейной любви, которой здесь щедро делились с другими. Даже когда старший лорд Милле умер, этой любви не убавилось. Только леди Имоджена стала строже, а мисс Клара тише.
Сейчас Поппи и Даяна носились по саду вместе с собакой, золотистым ретривером Спайком, а Клара читала, сидя на подушках под деревом. Леди Имоджена не считала подвижные игры вредными или недопустимыми для девочек, но Ронан мысленно посочувствовал нянькам и прачкам, которым потом отстирывать белые платья от пятен травы, грязи или собачьих слюней, пришивать оторванные кружева и искать по саду ленты и пуговицы.
Эдвард иногда смотрел в сторону сестер, проверяя, все ли хорошо. Они с Ронаном прогуливались вокруг зеркального пруда. От воды тянуло прохладой, белые звезды кувшинок плавали по зеркальной глади, было тихо – и не скажешь, что ты почти в самом центре столицы. От остального мира сад отделяли крепкие стены старого особняка и высокая кованая ограда, перед которой росли колючие кусты шиповника. Он отцвел, на ветвях наливались красноватые тугие ягоды, и лишь кое-где вдруг мелькал цветок-другой.
– Я считаю, что сеньора дель Розель легко пройдет испытание, – сказал Ронан.
В этом и правда не было ничего сложного: сеньору ждали скучнейший допрос в Ордене и Зеркало Истины – заклятие, заставляющее настоящие намерения проступать сквозь любую ложь. Обойти его было почти невозможно. После этого, если… Нет, когда все будет нормально, Глория получит от Ордена разрешение на колдовство в Логрессе. И станет стригоей принцессы уже на бумаге. Перед законом этой страны.
Интересно, принцесса этого и добивалась? И только ли в ее деликатных проблемах дело? Впрочем, будь здесь какой-то подвох, Эдвард бы не позволил сеньоре дель Розель и головы из дворцовых покоев высунуть.
– Я не сомневаюсь в Глории. – Эдвард заложил руки за спину. – Но не задурила ли она тебе голову, друг мой?
Ронан посмотрел на него, не скрывая изумления.
– Ты считаешь,
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
