знать, что нагота заставляет людей чувствовать себя более уязвимыми.
Раф рывком поднимается на ноги.
Грациозный хищник.
Моргнуть не успеваю, как мужчина предстаёт передо мной абсолютно обнажённый. Не упускаю шанса рассмотреть эрегированный член с вздувшимися венами и крупной головкой, из которой сочится смазка. У меня сердце от страха сжимается при виде огромного агрегата, готового пронзить меня. Да эта махина, дай я отмашку, раздерёт меня в кровь.
Ни за что!
Никогда в здравом уме я ещё раз не соглашусь на тот ужас, через который мне пришлось пройти прошлой ночью.
Я медленно поднимаюсь и встаю возле гиганта. Кожу тут же ошпаривает жар его мощного тела.
— Убери руки за спину, — в моём голосе звучит твёрдая уверенность.
На секунду в чёрных глазах загорается сомнение, но Раф быстро подавляет его и подчиняется.
Задумываясь, прикусываю губу.
Поощрение…
Рафаэль сказал, что ему нужна награда за выполнение задания.
Что бы мне придумать?
Опыта с мужчинами у меня нет. Оттого и идей никаких тоже нет. Все свои знания я получила из советов матери.
Во мне моментально заговаривает её голос:
“Забота, поддержка, любовь — это то, что нужно каждому мужчине. Поверь моему слову”.
Я решаюсь и обнимаю Рафаэля, прижимаясь к нему всем телом. В живот тут же упирается твёрдый член, который при соприкосновении начинает подёргиваться. Головой прижимаюсь к твёрдой груди и через объятия стараюсь передать мужчине свою поддержку.
Не знаю почему, но мне кажется, он нуждается в ней. Человек, который любит боль, скорее всего сам много страдал. Возможно, Раф никогда не знал истинной любви и заботы, поэтому и стал таким озлобленным на женщин.
Во мне просыпаются материнский инстинкт и желание оградить этого огромного мужчину от злого и жестокого мира. Защитить его от всех напастей, заключив в свои крепкие объятия.
На миг перестаю дышать, когда Рафаэль отвечает на мои объятия. Он обвивает свои огромные ручища вокруг меня и прижимается ещё сильнее. Наши обнажённые тела соприкасаются, а сердца начинают биться в унисон, будто мы стали одним целым.
Я словно стала свидетелем некоего откровения. Глубоко под стальной бронёй сильного мужчины живёт нечто хрупкое и страдающее. Тот, кто знаменит как жёсткий и непобедимый, на самом деле нуждается лишь в заботе и ласке.
Теплом наливается не только моё тело, но и душа. Моё желание всё бросить и сбежать от него начинает постепенно таять. Теперь я так хорошо понимаю смысл слов мамы.
Мы замираем в объятиях друг друга, и каждая секунда длится словно вечность. Но Раф неожиданно разрывает наш контакт, словно сбрасывая меня с обрыва.
— Мне не нужна твоя жалость, шлюха, — выплёвывает мне в лицо.
Съёживаюсь, когда вновь нарываюсь на его жёсткий взгляд. Нет, не обиженный. Блеск в чёрных, как уголь, глазах сейчас грозится мстить и наказывать.
“Я ему не нужна. Никому не нужна”, — проносится разрушающее осознание в голове.
Неужели этот волшебный миг единения между нами был лишь плодом моей бурной фантазии? И этот изверг сейчас расквитается со мной за то, что я его унизила?
Весь мой воинственный настрой разлетается на части.
Доигралась.
— Прости, — шепчу дрожащими губами.
— Из комнаты не выходить! — требовательный тон вызывает желание спрятаться.
Раф подбирает свою одежду с пола и идёт к выходу, с грохотом закрывая за собой дверь. Удивительно, как от такого мощного удара она не вылетела из петель.
Я выдыхаю и падаю на кровать. Сама не замечаю, как за мыслями проваливаюсь в глубокий сон.
Глава 16. Раф
Наношу чёткий апперкот по боксёрской подушке, которую Борзой держит передо мной.
— Как Эльзочка поживает?
Тренер для боксёра — это и нянька, и наставник в одном лице. Борзой читает меня как открытую книгу. Не удивляюсь, что и шлюх моих он знает по именам.
Игнорирую вопрос и продолжаю отрабатывать приёмы. Звуки ударов наполняют тишину ринга.
— Сфокусируйся на своих движениях и на передаче энергии во время атаки.
Тренер заметил во мне изменения, как опытный ювелир, который под микроскопом подмечает малейшую царапину на драгоценном камне. Теперь как назойливый комар будет жужжать над ухом.
— Вчера была новенькая? — не получив от меня должной реакции, продолжает докапываться.
В памяти всплывает образ Евы, и я начинаю заводиться. Борзой делает подушкой полукруг, имитируя нападение соперника, я тут же приседаю, ловко уворачиваясь.
— Не дело менять баб, как трусы. Заведи себе постоянную, — сурово поучает меня.
Рычу, чтоб заткнулся, а мой правый кулак продолжает наносить глухие хуки по мягкому тренажёру. Мышцы работают на износ, но каждый мой удар сочетает в себе силу и точность.
Борзой тоже когда-то был знаменитым боксёром, а теперь сосредоточился на тренерской деятельности. Он мужик строгий, но справедливый. Его главный принцип — трудиться на пределе, чтобы стать лучшим.
— В конце месяца у нас важный бой. Скоро вылетаем. У тебя есть несколько дней потрахаться вдоволь. Потом неделя воздержания до ринга. Бери Эльзочку. Она баба проверенная. Тебя устраивает. С новенькими возни много, — криво усмехается. — А нам надо силы копить, — озвучивает то, что я уже и так понял.
Продолжаю молча остервенело дубасить подушку.
Эльза — элитная “подстилка”, которую мне подогнал Борзой. Шлюха прибегает ко мне по первому зову, исполняя все прихоти. Тренер прав, она меня вполне устраивала, пока не появилась Ева…
В мыслях опять оживает её образ. Со всей силы впечатываю кулак и начинаю атаковать мешок очередью мощных ударов. От бешеного напора тренер пятится назад.
— Всё! На сегодня с тебя хватит, — сверяется с наручными часами. — Езжай домой.
Я сбрасываю перчатки на пол и покидаю тренировочный ринг. Борзой семенит следом, бросая мне полотенце на ходу. Останавливаюсь и вытираю им потный лоб.
— Вода, — напоминает мне. Не удивлюсь, если он ещё и ведёт журнал, отмечая, сколько раз в день я хожу поссать.
Беру пластиковую бутылку со стола и выпиваю всё залпом. Остатки холодной жидкости выливаю себе на голову.
Стоит на миг закрыть глаза, сразу вспоминаю о ней.
Думал, что тренировка меня отвлечёт. Физические нагрузки обычно помогают мне умерить пыл и включить холодный рассудок. Бокс всегда был верным способом отвлечься от других мыслей. Как только выхожу на ринг, моё сознание отключается от мира, думать могу лишь о чётких движениях и технике.
Но не сегодня.
Навязчивый образ никуда не исчезает. Сколько не силюсь, понять не могу. Почему девка меня так зацепила?
Воспоминания тенью преследуют меня весь день.
Видимо, это адская смесь хрупкости натуры и распущенности желаний стала причиной моего помешательства. Ева за своими страхами скрывает страстный
