Алиса были очень дружны. Ему сначала было сложно говорить с Еленой из-за народившихся чувств, а с ней легко и свободно; так они болтали обо всем. Тогда она осталась дольше, чем планировала. И после отъезда Елены, прощаясь с Дмитрием, едва не упала в обморок. А теперь они стоят рядом. И ей хотелось опять говорить с ним, но вдруг она заметила объемное белое платье подруги, надвигающееся на них, как цунами.
Елена подошла с видом крайней решимости.
— Вы же не уедете? — сразу выпалила она и покраснела.
— Я, кажется, в чем-то виноват. Простите, что испортил ваше сытое веселье, — тихо отвечал Кавалергардов. И Елена сжала руку в кулак.
— Не нужно, Дмитрий! Это ведь я вас просила. И, признаться, знала, что вы расскажете нечто в таком духе…
«Я угадал», — подумал он.
— И мне было бы ужасно скучно, если бы не ваша история. Я… я еще не привыкла к свету, к его пустоте! — и глаза ее засияли, как у ангела; но не светлого херувима, а ангела мрака. Мягкая женская рука схватила его руку у всех на глазах. И Алиса с укором взглянула на подругу, такую обворожительную, такую уверенную, но такую сейчас невнимательную.
— Вот мы опять втроем. Как тогда в семнадцать, помните? Вы рассказывали нам истории самые разные. И мы могли часами рассуждать на любые в мире темы.
— Я глупо создан: ничего не забываю, — говорил Дмитрий дрожащим голосом. И Елена не поняла его слов. Лишь отвернувшаяся Алиса, светлые волосы которой закрыли ее прекрасное лицо, узнала опять слова Печорина. Она, быть может, так же любила читать.
Елена опомнилась, отпустила его руку и, зардевшись, стала поправлять волосы. Дмитрий глядел на собственную ладонь. Над их головами свечи дрожали частым пламенем, как звезды, бывает, мерцают в холодную ночь.
Мрамор, роскошь и все эти люди, среди которых отделились Беликов, Немов и Мари Карме с импресарио, неслись перед Дмитрием как водоворот. К ним подошли офицеры, и Василий Робертович указал, что они ищут Елену по поручению мужа.
— Что же… я здесь, — недовольно отозвалась она, глядя на офицера. Тот же, в свою очередь, смотрел на Алису и, кажется, не заботился более довольством хозяйки.
Мари Карме обворожительно и властно вступила на плохом русском:
— Нам просто было ужасно скучно. И мы решили искать вас!
Шилов кивал и в подтверждение слов своей дражайшей клиентки бегло пересказывал все занудные диалоги, глупо кривляясь.
Дмитрий опять был зол. «Так решительно нельзя! Вся эта доблестная компания не даст нам нормально поговорить».
Он галопом прыгнул к Мари, грациозно наклонился, обнял ее за тонкую талию и страстно поцеловал в шею. Гости стали показывать на них пальцами.
Все чего-то ждали: пощечины или толчка. Но ни того ни другого не последовало. Образовалось секундное затишье, точащее воображение мужчин и некоторых женщин. Какая-то артистическая натура захлопала в ладоши, увидев действие Кавалергардова.
— Что вы делаете? — вопросила Мари по-русски, но не отступила ни на шаг.
— Развлекаю вас, чтобы не было скучно, — громко отвечал Дмитрий.
— На этом, пожалуй, остановимся, — улыбнулась она нежно. — Пока…
— К вашим услугам, — отвечал он и медленно поклонился.
Беликов одобрительно кивнул и тут же обратился к Алисе, стремясь говорить с ней без церемоний. На что она с рвением отвечала, поддерживая его всячески и некстати громко хихикая.
— Вам необычайно удался праздник! Сложно, наверное, быть организатором таких масштабных вечеров, но лучшего я за всю жизнь не видал, — придвигаясь, спрашивал офицер и как бы на подмогу звал Немова, который только кивал, стремясь подтвердить мысль друга.
— Да, спасибо, — хлопала Алиса ресничками, — когда все планировалось, мы не хотели приглашать звезд и прочих знаменитостей: старались избежать неуместности, чтобы высоким гостям было комфортно.
— Вам удалось… — благозвучно подтверждал Василий Робертович.
— Не все! — возражала Алиса, так чтоб все слышали, взглянув на Мари Карме.
Елена улыбнулась выходке подруги. Дмитрий чуть не захохотал и обратился наигранно:
— А вы, Елена, разве не спешите к своему мужу?
— Еще не решила.
— Вы не находите, — продолжал он, говоря уже с Мари, и притом очень громко, — что муж Елены Валерьяновны ужасная устрица?
— Простите, плохо поняла, — отозвалась француженка. Немов и Беликов притом покраснели, оглядываясь по сторонам, как раки на пляже.
— Устрица — морепродукт! — уточнял Дмитрий, видя, что у Елены морщится носик.
Шилов без церемоний перевел.
— Отчего же? — отвечала певица после объяснений, обнажая белые зубки.
Дмитрий подмигнул Елене.
— Оттого, что проглотил прекрасную жемчужину и не дает другим наслаждаться ее красотой.
Елена подтолкнула его в бок.
Отдыхавшие на втором этаже островки молодых людей, видя такое свободное обращение и зная Елену как хозяйку вечера, сами начали больше шутить и смеяться.
Тут к ней подошли два мужчины.
Первый, худой и высокий, как щепка, звался Виктор Загурский. Он сразу представился руководителем одного из многочисленных подразделений «Сколково» и далее все время молчал, только по временам вставляя пару слов. С ним был второй — тридцати восьми лет в смокинге и с бабочкой; лицо его, несколько полноватое, оттеняла короткая коричневая бородка. Это заместитель департамента Министерства экономического развития Егор Борисович Кисли́цын. Он был человек деловой и хваткий как сын судьи Московского суда и москвич в десятом поколении. Несмотря на свой непримечательный чин, лично приятельствовал с дочкой нашего президента. Об этом, конечно, всем было известно.
Походка Кисли́цына была уверенная и тяжелая. Живот несколько выступал из расстегнутого смокинга. Обращение было у него со всеми на «ты». И он тут же за краткий срок освоился, переведя тему на себя.
Дмитрий так и не понял, с чего бы ему слушать этого павлина. Но Елена как хозяйка должна была уделять время гостям. А потому он, пожав руку Кислицыну, стоически выслушивал следующую речь:
— Мы в Минэке сейчас, знаете, сконцентрированы на инновациях. Сколково, Национальные чемпионы и даже оборонка не могут без интеллектуальной собственности. Это перспектива номер один. Во-первых, инструмент мягкой дипломатии. Мы можем с помощью этих рычагов воздействовать на партнеров. Через ученых, например. А ведь интеллектуалка — это триллионы долларов! Ведь от российских ученых в восторге весь мир…
И все оказались им тут же очарованы. Елена невольно склонилась к Егору и прямо посмотрела в глаза ему.
— Я, Егор, не совсем понимаю, что такое интеллектуальная собственность, — просто, без всякого смущения произнесла она.
— Стыдно сказать, и я тоже, — подтвердила Алиса со смехом. И Мари Карме и Шилов также.
Кисли́цын расцвел, а коричневые глаза его впились в прекрасную Елену. Он указал на ее руку, в которой сейчас же блестело стекло смартфона:
— Вот у вас айфон,
