Книга Мы, Мигель Мартинес. Война - Влад Тарханов

тоже переделали силовую установку, установили 2 спаренные башни 130 мм орудий, а в качестве зенитных оставили 4 старые маломощные трехдюймовки. И, как и прежде, он мог нести 4 гидросамолета, которые опускались на воду при помощи кран-балок. Этот ветеран еще русско-японской войны тем не менее, был восстановлен французскими корабелами и уверенно встал в строй Балтийского флота. Для него это была уже четвертая перестройка и от посыльного судна, которым «Алмаз» был изначально мало что осталось.

А вот эсминцев французы отремонтировали ажно четыре штуки! Кроме «Дерзкого» и «Беспокойного» еще передали советам «Поспешный» и «Пылкий» (тип «Счастливый» — вариация на тему «Новика»). Вот тут пытались поставить французские орудия, но тогда по тоннажу они получались переутяжеленными, а качество имеющихся у франков 100-мм наших специалистов не устраивало. Спасло то, что был небольшой запас 102-мм орудий в арсеналах, их и привезли в Тулон, где проходили ремонт эсминцы, переустановив расстрелянные в хлам стволы. Так что каждый корабль получил кроме новых силовых установок 3 новые 102 мм пушки Обуховского завода и по 4 76-мм зенитных орудия, а вот число торпедных аппаратов уменьшили до 8, рассчитанных на 533 мм торпеды. Кроме этого, отремонтировали и передали подводные лодки АГ-22 и «Буревестник», плавмастерскую «Кронштадт» — самое новое судно в эскадре, посыльное судно «Кубань», легкий ледокол «Гайдамак», транспортные корабли: «Якут», «Кубань», «Ольга» «Ялта». Именно эти транспортные корабли входили первыми в гавань Ростока.

Помимо них в состав каравана вошли транспорты «Ленин», «Чичерин», «Теодор Нетте», «Ян Томп», «Ильич» и «Чатырдаг», все они были заполнены вооружением, боеприпасами и военной техникой, кроме того, к каравану присоединились и два трампа из Испании, груженые продовольствием, в сопровождении легкого крейсера «Мигель де Сервантес», вступившего в строй только в тридцатом году. Это был весьма удачный боевой корабль, построенный по типу британского легкого крейсера «Эмеральд» (проект «Е»), имеющий скорость до 33 узлов и довольно приличное вооружение (8 152/50 мм, 4 зенитных 102/45 мм и 2 47/50 мм орудий плюс 4-ре 533 мм торпедных аппарата). Полностью отряд сформировался в единое целое после того, как корабли зашли в ирландский порт Голуэй, откуда, обогнув Британские острова вошли в Северное море и направились в Росток. Путь в более чем восемь тысяч километров (от Стамбула) они преодолели к концу декабря.

Лев Владимирович смотрел на вошедший караван с нескрываемой гордостью — провести столь сложную логистическую операцию было делом недюжинным. Конечно, он не один участвовал в ее разработке, был целый коллектив из специалистов Черноморского флота и Черноморского морского пароходства, который обеспечивал эту проводку, в том числе изготовление документов, необходимых для прохода таможен. Но вот тайную составляющую «Транзита», взаимодействие со спецслужбами Турции, Франции и Ирландии — эта сторона вопроса легла как раз на него. А вот участие в деле испанского крейсера это было заслугой совершенно другого человека. Кого? Этого Антипо-Чикунский не знал, и даже не догадывался.

Но вот стали входить в бухту корабли Черноморского пароходства и тут Лев Владимирович напрягся. На «Ленине» (бывший «Симбирск») в носу зияла пробоина, наскоро заделанная деревом. Но что это было? С кем пришлось схлестнуться каравану? Не было ли потерь? Но вот все торговые суда вошли в бухту, а за ними последовали корабли сопровождения — танкер «Баку» и оба эсминца. Вид боевых кораблей был весьма плачевным. Не то, чтобы краше в гроб кладут, но видок был тот еще — многочисленные пробоины, наспех установленные латки, развороченные орудийные установки. «Дерзкий» и «Беспокойный» лучше было бы переименовать в «Побитый» и «Развороченный». Но, свое дело они-то сделали!

И вот Антипо-Чикунский дождался. Когда на берег сойдет командующий походом, Николай Герасимович Кузнецов. Он недавно закончил Военно-морскую академию, куда попал по протекции самого наркома Ворошилова, служил старпомом на крейсере «Красный Кавказ». Лев Владимирович слышал, что возглавить эту операцию Кузнецова назначил Сам. Николай Герасимович был ранен в ногу и спустился на землю при помощи матросов с «Дерзкого». Белые бинты украшали и голову в виде ослепительно белого шлема. Переждав, когда с красным флотоводцем поздороваются немецкие ответственные товарищи, морской агент подошёл к прибывшему краскому и поприветствовал его. Тот тоже узнал своего визави и договорился встретиться с ним вечером в гостинице.

(фотография Кузнецова, сделанная чуть позже, в это время он был награжден только именным оружием — пистолетом системы Коровина)

Пришел на встречу Антипо-Чикунский не один, а прихватив с собой пару бутылок хорошего французского коньяка. Подумал, что после этого перехода будет как раз кстати. Впрочем, Николай Герасимович в обращении был прост, так что разговор получился душевным, тем более что от официоза — торжественных мероприятий по встрече делегации он откровенно устал. Конечно, сначала рассказал о самом переходе до Марселя, он шёл на трампе «Ильич», а вот дальше пересел на «Дерзкий». Британию обходили по широкой дуге, но уже в Балтике, у острова Мён наткнулись на парочку польских эсминцев, осуществлявших тут патрулирование. Сведения о караване, скорее всего, просочились от бритишей, те все-таки могли его заметить, тем более что проход мимо Копенгагена уже цельным караваном не мог остаться незамеченным. А сложить два и два лимонники всегда могли с легкостью. Правда, британского флота на Балтике не было. Но польские эсминцы, которые явно поджидали караван, оказались неприятной помехой. На всей скорости «Дерзкий» бросился на перехват лихих пшеков. Первым на нас шел «Бужа» (Буря) под командованием капитана 1-го ранга Болеслава Соколовского, который соколом рванулся к беззащитным транспортникам. Пётр Александрович Евдокимов, переведенный на «Дерзкий» с эсминца Балтийского флота «Карл Маркс» не растерялся и выжал из боевого корабля всю возможную скорость. «Предупредительный» выстрел поляка пришелся в транспорт «Ленин», который оказался прямо по курсу противника. Польский эсминец, построенный во Франции, был вооружен четырьмя 130-мм орудиями, казалось бы, намного серьезнее, чем советские «Новики», но французские орудия 130/40 Model 1924 считались весьма неудачными — низкая скорострельность и неудобство заряжания были их ахиллесовой пятой, при этом 102 мм орудия Обуховского завода обладали вдвое большей скорострельностью и ненамного худшей баллистикой, их до сих пор производили малыми сериями, а до революции завод выпустил более 200 таких стволов. Экипажи обоих эсминцев, и нашего, и польского боевого опыта практически не имели, для них это было первое морское сражение, поэтому отчаянно мазали оба корабля, вскоре к веселью присоединились, с польской стороны француз по происхождению, систершип «Бужи» «Вихер» (Вихрь) под командованием капитана 3-го ранга Тадеуша Моргенштерн-Подъязда (ох и любят поляки дробные фамилии), а с нашей «Беспокойный», под командованием Михаила Фёдоровича Белова,