— Значит, я не увижу тебя все лето? И ты приняла решение, даже не обсудив ничего со мной?
Мия съежилась. Ей следовало пойти на разговор раньше, но она просто не знала, как это сделать.
— Я обсуждаю это с тобой сейчас. И не глупи. Разумеется, ты можешь приезжать и оставаться в любое время, как захочешь, а я могу время от времени приезжать сюда на выходные. Перелет короткий, максимум два с половиной часа. Мы дольше едем, чтобы навестить твоих родителей в Девоне. И в Берч Торпе так тихо, покойно, помнишь?
— Нет, все не так. Я сказал это только для того, чтобы сделать приятное твоей бабушке. Было чертовски холодно, и меня до смерти искусали комары. Кроме того, в саду, кишащем археологами, будет не так спокойно, как ты считаешь?
Он был прав, да и Мия все равно уже выдохлась. Она вертела кольцо со змейкой на пальце и гадала, как бы ей сгладить ситуацию. Ее внезапно поразила мысль, что она не уверена, что хочет этого. Она устала играть в дипломатию. Устала от чувства вины за желание сохранить свое наследство. Чарльз был невыносим, он уже несколько недель донимал ее продажей дома, а теперь, надеясь окончательно убедить в этом намерении, повел смотреть квартиры в Фулхэме и Кенсингтоне, которые она на самом деле не хотела смотреть. Возможно, побыть некоторое время вдали друг от друга было бы неплохо.
— Мне очень жаль, Чарльз, но это то, что мне очень, очень хотелось бы сделать. Пожалуйста, постарайся понять: мне слишком рано продавать бабушкин дом. У меня все еще так много живых воспоминаний, и потом, если там начнутся раскопки, как я могу не поучаствовать? Это невероятно захватывающе! Я имею в виду — как-никак я же археолог — ну, реставратор, но все же; что может быть забавнее для археолога, чем найти что-то удивительное на собственной даче?
Чарльз уставился на нее.
— О’кей, конечно, я понимаю, но прежде ты об этом ни словом не обмолвилась. Вместо этого ты водишь меня за нос, позволяешь радоваться покупке нового дома и…
Она оборвала его:
— Я этого не делала! Я пыталась сказать тебе, чтобы ты пока не начинал искать, но ты закусил удила и потащил меня сюда. Я говорила, что мне еще нужно время. Ты не слушал.
— Я подумал, что, если покажу тебе несколько отличных квартир, ты быстрее преодолеешь свое нежелание продавать эту дрянную старую халупу.
Мия стиснула зубы.
— «Дрянная старая халупа», как ты выразился, много для меня значит. Это единственное место, где я чувствовала себя по-настоящему счастливой, пока росла. Это не из серии продать и забыть. Жаль, что тебе не нравится идея провести лето в Швеции, но для меня это шанс, который выпадает раз в жизни, и я не могу его упустить. Если ты не хочешь отдыхать там, ты всегда можешь поехать куда-нибудь с друзьями. Помнится, ты так завидовал их беззаботному отпуску в прошлом году.
Тогда она была в ярости из-за того, что он хотел отправиться в молодежный тур[7] в момент, когда у нее было по горло работы. Все знали, что это всего лишь предлог, чтобы напиться и переспать с кем попало, хотя он клялся, что не жаждет последнего и только намеревался немного повеселиться. Теперь она поймала себя на том, что почти хочет, чтобы он уехал. Это было странно.
— Хорошо, тогда, может быть, я так и сделаю. — С лица Чарльза не сходило мрачное выражение. — Пошли отсюда. И можешь сказать агенту, что мы не заинтересованы в этой… — он махнул рукой в направлении викторианского камина, — фантастической квартире. Ты предпочитаешь скучную обувную коробку в чертовом Кэнэри-Уорф.
Он вышел, и, подавив вздох, Мия последовала за ним, чуть отставая.
Все прошло гладко? Ох, нет.
* * *
Дни и ночи перед глазами бесконечно плыли размытый водный горизонт и далекий неровный берег. Кери слышала, как норвежцы обсуждали маршрут, и поняла, что им предстоит обогнуть северную часть материка, миновать несколько островов, которые они называли Оркнейскими, а затем пересечь огромное морское пространство, пока они не выйдут к земле датчан. Оттуда они должны будут, держась береговой линии, пройти каналом в другое море, которое приведет их на родину. Огромное расстояние пугало Кери, но она старалась не думать слишком много о том, что будет немыслимо далека от брата и родного ей мира.
Чтобы защитить пленников от холодной погоды и морских брызг, в середине корабля была установлена палатка.
— Сидите внутри, вам должно быть достаточно тепло, — приказал Хокр.
Кери и ее односельчане были только рады подчиниться.
Время от времени к ним присоединялись погреться люди Хокра, но по крайней мере один из них всегда бодрствовал и был начеку, а это означало, что не было смысла пытаться одолеть спящих. В любом случае ни у Кери, ни у остальных не было сил рисковать. Большинство из них все еще ощущали воздействие морской зыби на свои желудки, а те, кто справлялся с этим, были слабыми и вялыми, не говоря уже о том, что онемели от холода.
— Осталась всего пара дней, — радостно крикнул один мужчина другому, который жаловался на однообразную диету. — Тогда устроим пир, подобный которому тебе вряд ли приходилось видеть, друг.
— Да, думаю, ты прав. У нас достаточно добычи, чтобы заплатить за сотню пиршеств, если не больше.
В его словах звучало удовлетворение, и Кери затошнило. Это богатством ее народа собирались они заплатить за пир, это несчастье ее и ее товарищей по рабству будет причиной праздника. Без сомнения, их заставят прислуживать, наполнять кружки элем и готовить бесконечные блюда. Эта мысль угнетала.
Не то чтобы она боялась тяжелой работы. Она всегда честно выполняла свою часть обязанностей, и после того, как ее невестка умерла родами в прошлом году, она взяла на себя управление хозяйством брата до тех пор, пока сама не выйдет замуж. Однако сейчас все совершенно иначе, поскольку она больше не будет госпожой в своем собственном доме. Ей придется выполнять приказы других людей, хочет она того или нет, и она не сомневалась, что трэллам будет поручена самая тяжелая работа — молотьба, например — без какой-либо благодарности за их усилия. Их даже могут избить.
Она вздохнула.
Она уже должна была выйти замуж и счастливо поселиться в другой деревне с мужем и собственными детьми. Но у Бога, очевидно, были иные планы, так как сначала ее нареченный умер от внезапной лихорадки прямо перед свадьбой, так что Кадоку пришлось искать для нее другого подходящего мужчину, а теперь вот плен… Ее счастливое будущее дважды у нее отняли, а то, что предстояло, нависло над ней мрачной тенью рабства в чужой стране. Это казалось несправедливым, но священник, когда рассказывал им о страданиях Иисуса Христа, всегда упоминал и о том, как Он все перенес без жалоб и с достоинством. Кери решила сделать то же самое.
