Все прохожие с опаской смотрят на нас и переходят на другую сторону улицы. Я толкаю Лукаса локтем:
– Ты заметил, что от нас шарахаются?
Он пожимает плечами:
– Может, они просто не любят чужаков.
Я закусываю губу, но не подчиняюсь желанию набросить на нас тени и спрятаться.
– Возможно, ты прав.
Несмотря на слова Лукаса, я не могу избавиться от ощущения, что меня всюду провожают злыми взглядами. Скоро на нас не только смотрят – я слышу приглушённые шепотки. У меня мурашки по всей коже, и всё, чего мне хочется, – это провалиться сквозь землю.
И вдруг внезапно, без предупреждения, пожилая женщина с тележкой, полной цветов на продажу, подбегает к нам, вопя и размахивая руками.
– Как ты смеешь снова показываться здесь! – Я отступаю назад, когда она тычет пальцем мне в нос. – Тебе здесь не рады, девочка!
Я в таком потрясении, что не могу ничего сказать. К счастью, вмешивается Лукас:
– В каком смысле «снова»? Мы первый раз в этой деревне.
Женщина щурит свои тёмные глаза:
– Я не знаю, кто ты, мой мальчик, но эта девочка была здесь пару дней назад. Носилась по посёлку, будто за ней сам дьявол гонялся, визжала что-то жуткое про комету, которая пролетела несколько дней назад. – Женщина выпрямляется и скрещивает руки на груди. – Она сшибла мою тачку и лишила меня дневной выручки. – Взмахом руки женщина указывает на здание позади неё. – Спросите кого угодно. Все видели, что она тут устроила.
– Это невозможно, – говорит Лукас. – Мы идём от самого побережья. Вчера мы шли по лесу и ночевали в ущелье. Это была не Эммелина.
У меня сжимается сердце.
– Но я знаю, кто это был. Её зовут Дара. Она владеет магией перевоплощения и любит принимать мой облик.
Старушка обдумывает мои слова:
– Ну, думаю, это объясняет, как ей удалось отрастить рога и распугать смотрителей, когда они попытались вышвырнуть её отсюда. Но откуда нам знать, что ты не умеешь менять облик?
Я сглатываю комок в горле. До этого мы вели себя осторожно и никому не рассказывали о наших способностях, но теперь, когда вокруг собираются люди и их гнев всё нарастает, вряд ли у меня есть выбор.
– Потому что у меня уже есть дар, и это не магия перевоплощений. Я ткачиха теней.
Лукас, хотя и удивился моему признанию, головы не теряет:
– А ни у кого не может быть больше одного дара.
Женщина хмыкает:
– Докажите, что говорите правду, и мы позволим вам пройти.
Лукас ободряюще толкает меня локтем, и я, сделав глубокий вдох, приказываю тени старушки дёрнуться и покачаться. Стоящая рядом женщина ахает, и только тогда старушка замечает мои манипуляции с тенью и, издав лающий смешок, расплывается в улыбке:
– Верю, дорогие мои. Можете проходить. Но вы уж поскорее разберитесь с тем, зачем явились.
Радость бурлит во мне, когда деревенские расходятся, но предупреждение не медлить всё ещё звучит в ушах. Не стоит здесь задерживаться. Особенно теперь, когда они узнали о моём даре. Это всего лишь вопрос времени, когда леди Эшлинг снова нападёт на наш след. Мы ускоряем шаг.
– Как считаешь, о чём думала Дара, когда пришла сюда? – спрашивает Лукас, задумчиво морща лоб.
– Это явно не совпадение, она идёт той же дорогой, что и мы.
– Но откуда ей знать, куда идти? Это нелогично.
Я играю с тенями деревьев вокруг, думая о том же самом. А потом всё понимаю и вою от досады.
– Она сидела у меня в сумке. Она могла заглянуть в список или другие документы! – Внутри у меня всё перекручено. – Надеюсь, Дара не распугает там всех к тому времени, когда мы найдём нужный дом.
– Что бы она ни задумала, ясно одно, – говорит Лукас. – Что в этом нет ничего хорошего.
Меня пробирает дрожь. Он прав, и это беспокоит меня сильнее, чем я готова признать.
Скоро мы находим нужную улицу и останавливаемся перед каменным домом с красной крышей, где должна жить семья с одарённым ребёнком примерно нашего возраста.
Мы стучимся во входную дверь, но никто не отвечает.
– Может, их нет дома? – предполагает Лукас, но я чувствую, что-то не так, и, отойдя на тротуар, оглядываю дом. Окна грязные, небольшой сад вдоль стены зарос сорняком. И крыша – на ней тёмное пятно с опалёнными краями, я не вижу его чётко, но уверена, что это дыра.
Камень падает мне на сердце. Мы опоздали. Опять.
– Лукас, я думаю, они здесь уже не живут. Уже нет.
Он хмурится:
– Давай проверим.
Друг дёргает за ручку, и дверь легко, со скрипом отворяется. Мы обеспокоенно переглядываемся и входим в дом. В тусклом свете видна маленькая кухня: по центру круглый стол и три стула вокруг. На столе стоит чёрная миска, и, осмотрев её, мы понимаем, что она обожжена, а внутри лежат сгоревшие фрукты. Без сомнения, тот, кто здесь жил, мог дышать огнём.
– Эй? – зовёт Лукас, но никто не отзывается. Только пыль плывёт в потоках света, струящегося из окон.
Мы обыскиваем дом, но никого не находим. Добравшись до второй спальни, я медлю на пороге. Должно быть, это была комната огнедышащего. И наверное, сюда их отвели. Всё вокруг чёрное и обугленное, как будто они дрались не на жизнь, а на смерть. Возможно, дом пуст потому, что им удалось сбежать. Надежда умирает последней.
За моей спиной Лукас, ахнув, спрашивает:
– Как думаешь, им удалось спастись?
Я обречённо пожимаю плечами:
– Надеюсь.
Но я не могу не признать, что это натянутое предположение, и закрываю дверь, чтобы больше не видеть комнату.
Лукас плюхается за стол в кухне, и тут в воздух взвивается клочок бумажки. Я поднимаю его. Почерк старомодный, но вполне читаемый:
Бойтесь пустых кукол. Они повсюду.
Странный холодок пробегает у меня по плечам. Почерк похож на тот, которым была написана записка в доме на дереве. Но что это за «пустые куклы»?
– Что это? – спрашивает Лукас, и я показываю ему бумажку. Он хмурится и нервно оглядывается вокруг.
Я ещё немного разглядываю записку, а потом кладу её к себе в сумку, чтобы не потерять.
– Что будем делать? – Лукас кладёт голову на руки, запустив пальцы в волосы. Луч света играет в них – может, он и научился лучше управлять своей магией, но кое-что он по-прежнему делает неосознанно.
Я вытаскиваю список, но не сажусь к нему за стол. Эта обугленная миска с фруктами пугает меня. И вдруг меня осеняет:
– В Аббачо осталось совсем немного домов Сети. В одном из них должны жить Роданы. Они столько лет знают твою семью – наверняка они помогут нам придумать, как освободить твоих родителей.
