— Садись.
— Куда? — замельтешила она.
— Сидор, уступи место жабе…даме, — хохотнул Парфенов.
— Не. Я за руль не сяду. Боюсь. — Показала свои жабьи лапки.
— Тогда назад. — И Парфенов жестом указал на металлическую решетку багажника.
Парфенов явно шутил, а Лена на полном серьёзе поперлась садиться.
Алсу чуть не выскочила «просветить» подругу, что так не делается.
— Харэ. Слазь! — буркнул Сидоров и стал демонстративно газовать. Сизый дым струился по дороге, облаком стремился к небу.
Лена закашлялась.
Когда Парфенов слез, мотоцикл громко рванул в темноту.
Парфенов проводил его завистливым взглядом, смачно сплюнул в траву.
Лена принялась эффектно снимать костюм. И где только набралась такой пошлятины? Томно поглядывала, вздыхала, суетно елозила нитками рук и ног, в итоге запуталась в рукавах, ненароком задрала подол платья. Сквозь дыру на колготках проявился островок трусов в горошек. Парфенов брезгливо вздохнул.
С грехом пополам справилась, затолкала костюм в сумку, кинула через забор соседнего дома.
— Куда пойдем? — заглянула в глаза Парфенову.
Он носком кроссовки бил камешек и в сотый раз жалел, что ввязался в спор с такими дебильными условиями. По уговору, должен прогуляться с одноклассницей не менее получаса. Бесфамильную уже проспорил, теперь на его стареньком «Восходе» раскатывал Сидорыч, хотя у самого в гараже Hymer. Как Парфенов мечтал на нем покататься, а в итоге «гулял» эту жабу.
— Куда? — переспросила Лена.
— Туда, — наобум показал Парфенов.
Глава 18
Поцелуй пустоты
Похоже, кино обломалось, поняла Лена. Но ей все равно куда идти.
Пошли по тротуару. Он впереди, она сзади.
Алсу тронулась следом. Чтобы не спалиться, держалась на расстоянии за кустами. Чувствовала себя независимой и бесстрашной. Но недолго. Выяснилось, что под завалами листьев куча палок, оврагов, ям. Особенно доставали кусты акации. Им бы о покое подумать, а они все туда-же — хвататься и щипаться. Ад адский!
Вскоре мотаться туда-сюда надоело — нахватала ежей репейника. Не зря говорят: сорок ежат на ветках лежат. Теперь все сорок ежей лежали на Алсу. Отвратительная все-таки ситуация.
Парфенов постоянно с кем-то переписывался по телефону, чему-то улыбался и привычным жестом ерошил длинную челку, мотал на палец. Наверняка в каком-то паблике смотрел мемы или вовсе переписывался с «очередной».
Лена строила из себя обольстительницу, щебетала, томно прижималась.
— Ну что, хватит? — На десятом круге оторвался от телефона Парфенов.
— Давай до моста, а потом по домам, — заканючила Лена и попыталась схватить его за руку. Он не дался, спрятал руку в карман.
— Ладно, давай. Но в последний раз. — Парфенов оглянулся на звук мотоцикла, видимо, надеялся, что Сидоров вернулся его забрать. Но это был не он. Мотоцикл с коляской, перегруженной большими мешками, протарахтел мимо.
Алсу глянула на часы. На всё про всё двадцать пять минут. Отлично. Был страх, что забурятся на всю ночь.
На мосту Лена достала телефон из ридикюля и вытянула руку, чтобы сделать «селфи». Парфенов одной рукой обхватил ее за талию и притянул ближе к себе, усмехнулся в камеру. Леночка захихикала, чмокнула Парфенова в щеку. Парфенов напрягся, скуксился, вновь собрался в улыбку. После того, как они сфоткались, быстро убрал руку и заспешил навстречу мотоциклу. На сей раз это был Сидоров.
— До свидания, — помахала Лена сизому дыму и огляделась по сторонам — Алсу, ты где?
Алсу вышла из кустов малины.
— Твоя душенька довольна?
— Ты видела, да? Он меня поцеловал.
— Не он, а ты. И ему было неприятно.
— Врёшь ты все. Он меня за задницу ущипнул, — промурлыкала Лена.
— Комара убил.
— Ладно, кончай завидовать. Я домой. А ты?
— А я на остановку. Сейчас только немного приберу себя.
— Ты где столько нахваталась? — Лена брезгливо дотронулась до шишака из репейника.
— А ты догадайся с трех раз.
— Ой, ладно, чмоки-чмоки. — Лена запорхала в сторону посёлка.
Алсу спустилась к Кривуше и принялась отщипывать ежиков. Два из них словно вжились в волосы. Вот же липучки! Потянула. Дернула — словно скальп, сняла с головы парик. Свои волосы роскошной копной рассыпались по спине. Встряхнула головой и поняла, как устала. В чувство могла привести только прохладная вода.
Через пять минут раскрасневшаяся вышла на берег. Песок оказался теплым — светлым днем накопил солнце и теперь щедро делился. Алсу сорвала пару лопухов, стала обтираться пушистой стороной — прижимала к ногам, груди. Листья были мягкими, ласковыми, с легким запахом грибов и рябины.
Янотаки дождался, когда Алсу наденет платье, потом вышел из-за деревьев.
Алсу вздрогнула.
— Не боись, солдат ребенка не обидит. — ухмыльнулся Янотаки.
— Не поняла.
— Простите, госпожа. Сегодня услышал, как Пронькин с продавщицей ба-ла-ка-ли. Не знаю, что это, но запомнил. Он подошел к продавщице, спросил: побалакаем? А потом показал твое фото.
— Узнала?
— Нет, моя госпожа. Ей даже в голову не пришло, что это вы.
— Это хорошо. А ты что тут делаешь? Следишь за мной?
— Выполняю свой долг, Королева послала. Госпожа, уже поздно, пора домой.
— Сейчас платье почищу, оно невозможно, царапается и колется.
Янотаки взмахнул кандзаши, и школьная форма Алсу превратилось в мягкое голубое платье из муслина.
— Уф! — обрадовалась Алсу. Не удержалась, пару раз крутанулась. Подол платья пошел пластичными волнами, послышался шум прибоя. Забытые ощущения. Раньше такие платья ненавидела, а теперь заценила. — Только форму верни, мне завтра в школу.
— Госпожа, позвольте вмешаться своим советом.
— Говори.
— Этим мальчишкам не подобает такая вольность в обхождении с женщинами. Это непозволительно рыцарям.
— Где ты видел рыцарей? Это осталось в глубоком прошлом. Здесь женщины долгие годы добивались равноправия и похоже добились.
— Равноправие должно быть уравновешено равносилием, но девушки по природе своей уступают мужчинам.
— Янотаки, не морочь мне голову. Я не Королева этой страны.
— Согласен с вами. Это лишь была попытка призвать к справедливости.
— Сама, как обезьяна,
