– Почему, почему, – проворчал я. – Известное дело почему. А разве что-нибудь случилось?
– Случилось!
«Господи, я уже устал!» – подумал я.
– Отцу кто-то уже сказал, что ты написал блестящую статью по газовой динамике, – взволнованно произнесла Настя.
– И папаня наконец решился выдать тебя за меня замуж? – предположил я.
– Хуже! Завтра в Академии наук заканчивается какой-то международный симпозиум, будет фуршет с мировыми научными светилами, и папаня возжелал представить тебя своим коллегам.
– Только не это! – жалостным голосом произнес я. – Скажи папане, что я не могу. Что я заболел. Или улетел в командировку в Кандалакшу!
– Я тебе так улечу! – пригрозила Настя. – Обещал жениться, соблазнил, обесчестил – и в командировку? Этот номер у тебя не пройдет! Придешь как миленький!
– Это провал. Это кошмар, – бормотал я и грыз ногти от волнения. – Что я там буду говорить?
– Сама не знаю, – ответила Настя. – Будешь делать умное лицо и молча кивать.
– Так, – попытался я взять себя в руки. – Надо что-то делать, как-то подготовиться… Наверное, нужен смокинг?
– Смокинг! – фыркнула Настя. – Ты заблуждаешься, дорогой. Тебе не Нобелевскую премию вручать будут. Сойдет обычный костюм.
– Хорошо, костюм есть… Может, выучить несколько формул, чтобы в случае чего…
– Ой, не надо! – взмолилась Настя и чуть не заплакала. – Какие формулы? Там будут умные люди, им лапшу на уши не повесишь! Лучше повтори таблицу умножения и сигналы светофора!
– Я как чувствовал, что все это добром не кончится, – бормотал я. – Если так дело пойдет дальше, то в самом деле впору будет о смокинге беспокоиться… В котором часу эта презентация… тьфу!.. этот а-ля винегрет?
– В восемь!
– Ну вот, как раз во время очередного сеанса связи с моим «другом»! Все складывается очень удачно…
– Не забудь завтра побриться и постричься. И не вздумай выпить!
Есть люди, которые могут с блеском сыграть любую роль. Я не из таких. И потому прием в Академии наук представлялся мне чем-то вроде публичной порки. Я плохо спал, мне снились кошмары. Утром я встал опухший, с синяками под глазами и первым делом полез на антресоли, где валялись мои старые учебники.
На работе, чтобы меня не доставали, я сказался больным и до полного отупения читал учебник физики для восьмого класса.
В четыре я вышел из кабинета и нос к носу столкнулся с Зоей. Змея, как ни в чем не бывало, радостно улыбнулась и захлопала безгрешными глазками.
– Ой, привет! – воскликнула она. – А я думала, что тебя сегодня нет.
– Я пошел в парфюмерный магазин, – мрачным голосом сказал я. – Там хороший импортный крем от морщин привезли. Тебе пару флаконов взять?
Месть удалась. Зоя сверкнула глазами, и у нее даже зрачки встали вертикально.
Я подъехал к главному входу академии за полчаса до начала приема. Заглушил мотор, выключил все освещение и долго сидел в полной темноте, рассматривая людей, которые входили и выходили через парадные двери. Ничего особенного, обычные мужики, никаких семи пядей во лбу, никаких мантий и цилиндров.
Чтобы окончательно успокоиться и взять себя в руки, я прибегнул к проверенному способу: представил себя героем кинокомедии. В самом деле! Разве ситуация драматическая? Она комическая, и потому не надо важно надувать щеки и делать чрезмерно умный вид. Академики тоже люди. Более того – многие из них серьезно повернуты мозгами. Они странные и чудаковатые. Так что среди них я буду выглядеть вполне достойно.
Настроенный излучать юмор и жизнелюбие, я вышел из машины и решительным шагом направился к дверям.
– Физкульт-привет! – сказал я служащему, стоящему на входе, и козырнул.
– Ваша фамилия? – крикнул он мне вдогон.
– Доктор естествознания, действительный член-корреспондент венецианской академии Савельев! – не оборачиваясь, доложил я.
В гардеробе я снял пальто, у зеркала причесался и поправил галстук. Гардеробщик предложил сбрызнуть меня одеколоном, и я великодушно позволил ему это сделать.
К моему облегчению, прием был по-домашнему шумным и отнюдь не помпезным. На втором этаже, в просторном зале с колоннами, был накрыт стол, вокруг которого роились лысые и убеленные сединой старички. Звенели рюмки, порхали над блюдами вилки, кто-то произносил тост, кто-то громко спорил, кто-то даже пытался петь. Вокруг ученых мужей крутились две официантки с подносами. Аристарх Софронович стоял во главе стола.
Увидев меня, он поманил рукой и тотчас постучал вилкой по бокалу.
– Прошу внимания, господа! – сказал он. – Хочу вам представить моего юного друга Сергея Савельева.
Все присутствующие, как по команде, повернулись в мою сторону. Никогда еще в жизни на меня не смотрело столько умных людей одновременно. Понимая, что это великая и незаслуженная честь, я снова почувствовал себя вором, присвоившим себе чужую славу. Пол стал уходить из-под моих ног. Испугавшись, что могу не устоять на ногах без поддержки, я ринулся вперед. Ученые мужи вежливо и с пониманием расступились, предоставляя мне возможность ухватиться за край стола.
– Наша смена! – охарактеризовал меня папаша. – Молодая поросль.
Все смотрели на меня с любопытством.
– Это не внук академика Савельева? – спросил толстый дядька с клиновидной бородкой, цепляя вилкой ломтик ветчины.
– Нет, – ответил папаша, передавая в мою сторону бутылку водки. – Но думаю, что он будет моим зятем.
– Прекрасный повод для тоста! – скрипучим голосом произнес сухой, как вобла, старикан с обвисшими мешками под глазами и дрожащей рукой поднял рюмку.
– Я читал вашу статью, – сказал мне толстяк. – Неплохо… Для начала сойдет!
«Много ты понимаешь! – подумал я, с благодарностью кивнув, и стал торопливо наполнять рот едой, чтобы молчать с полным на то основанием. – За это "начало" мне пятьдесят штук баксов отвалили!»
Ко мне протиснулся шустрый, совершенно лысый дедушка с большими складками на затылке и морщинами на лбу. В руках он держал бутылку водки, глаза его светились лукавством и хитростью.
– Я слышал, вы скоро будете защищаться? – спросил он, наполняя две рюмки, стоящие передо мной.
Мне он сразу не понравился. В его голосе прослеживалось скрытое занудство. Я кивнул и немедленно затолкал в рот солидный кусок хлеба.
– Не боитесь, что прокатят? – спросил лысый, протягивая мне рюмку.
Я пожал плечами. И тут вдруг насторожился. Мне показалось, что в голосе лысого прозвучал намек.
– Сами писали или помогал кто? – продолжал допытываться он.
Я кивнул. Мы чокнулись и выпили. Лысый махнул рюмку запросто и, поставив ее на стол, тотчас наполнил снова. «Этот просто так не отцепится», – понял я.
