она предпочитает не говорить и вместо этого подводит наши тела ближе к берегу, пока мы не оказываемся стоящими на своих ногах. Ее обнаженное тело передо мной, ее эрегированные соски неустанно дразнят меня, пока у меня не остается другого выбора, кроме как трахнуть ее. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Она чертовски сексуальна даже в темноте ночи. Ее тело, не слишком худое, высокого роста, имеет все изгибы в нужных местах. У меня было много великолепных женщин, но, возможно, то, что Кейт немного не в себе, выделяет ее еще больше.
— Не здесь, — говорит она, — Давай выйдем из воды.
Потянув за руку, я иду за ней туда, где лежит наша одежда, а она хватает меня и толкает на песок.
Хорошо. Черт. Холодно.
Она стоит надо мной, давая мне идеальный угол, чтобы полюбоваться ее прекрасно ухоженной киской с посадочной полосой посередине.
— Ты хочешь трахнуть меня, Ной?
— Когда твоя киска смотрит на меня, как дикий зверь, как я могу не хотеть трахнуть тебя?
— Тогда я прошу тебя об одном, — ее тон, резкий и свирепый, не похож на хихикающую Кейт, которая плавала по воде всего несколько мгновений назад.
— О чем?
Ее грудь вздымается, дикие глаза смотрят на меня, готовые наброситься: — Я собираюсь трахнуть тебя. Ты понял? И я не трахаюсь тихо.
Это происходит?
Не привлекая внимания, уголками глаз я сканирую окружающую нас местность, уверенный, что меня разыгрывают в каком-то реалити-шоу. Когда я вижу, что мы одни — за исключением двух человек вдалеке — я киваю головой, возбужденный этой мыслью.
Но как бы ни возбуждала меня эта мысль, Большой Дик отказывается следовать за ней. О, ради всего святого! Чем больше я об этом думаю, тем больше это превращает меня в параноика, и он отказывается прийти на вечеринку. Блядь! Конечно, она чувствует, как он вяло лежит под ней. Может, если я поласкаю ее сиськи, я смогу это сделать. Мои руки перемещаются к ее сиськам, сильно ласкают их, пока она странно стонет. Возможно, это ее сексуальное лицо. Странно, что она выглядит бледно-белой, а затем, кажется, кривится от боли. Господи, это не лицо женщины, которую я хочу трахнуть прямо сейчас. Она тут же спрыгивает с меня и смотрит на меня сверху вниз.
— О Боже! — кричит она во всю мощь своих легких.
Ни хрена себе! Неужели сейчас сезон крабов, думаю я. Блядь, я не знаю. У меня на члене краб, я просто знаю это. Морская жизнь, она повсюду. Я начинаю паниковать, морщась в ожидании, что краб откусит мне член.
Я останусь без члена.
Я буду без члена!
— Убери это от меня, — кричу я ей в ответ.
— Чем? — отвечает она на удивление спокойным тоном.
— Я не знаю! — спорю я, — Твоей туфлей или сумочкой?
— Моя сумочка стоит тысячу долларов. Ты хочешь, чтобы я откинула ее Майклом Корсом?
— Каким Майклом? — паникую я, не понимая ее нелепой дилеммы, — Просто убери это от меня!
— Это просто кровь, — спокойно говорит она, глядя на меня оценивающим взглядом.
— У меня кровь? Краб укусил меня? — мои глаза опускаются вниз в состоянии паники, — Мой член все еще там?
Плечи Кейт начинают двигаться вверх и вниз, ее смех эхом отражается от шума разбивающихся волн. Ее непрерывный смех начинает меня злить. Что это за больная шутка?
— У меня начались месячные, — запинается она между приступами смеха, — Кровь из моего влагалища, а не из краба. Твой член в порядке.
Проходит мгновение, прежде чем до мен доходит. У нее месячные? Боже мой. Это неловко.
— Вот дерьмо! — падаю обратно на песок, закрывая лицо руками, пока не разражаюсь смехом вместе с ней. Она падает рядом со мной, мы оба голые в приступе истерики, не в силах глотнуть воздуха.
— Я думала, это краб, — смеюсь сквозь слова.
— Я думала, что беременна, — признается она, хихикая, как будто это шутка.
Я перестаю смеяться, переводя дыхание, когда ее слова доходят до меня: — Ты думала, что беременна? Детка, я в порядке, но не настолько.
Она нежно ударяет меня по руке и поднимает пустую бутылку текилы, бросая ее позади нас, только чтобы достать другую бутылку чего-то из своей сумки.
— Если ты думала, что беременна, зачем ты пила текилу? — спрашиваю я ее более серьезно. Я не из тех, кто осуждает, но алкоголь и беременность не совсем сочетаются.
— Потому что я не хотела этого. Потому что я идиотка. Из-за многих вещей, которые я просто не хочу сейчас чувствовать, — говорит она на одном дыхании.
Я кладу руку ей на плечо и прижимаю ее ближе к себе: — Мы в такой жопе. Посмотри на нас. Мы голые чан и… — покалывание пробегает по моему бедру, — Это ты? Где-то здесь должны быть крабы. О, черт, и скорпионы.
Кейт игнорирует мой приступ паники, смотрит на луну обреченными глазами, ее губы слегка подрагивают.
— Как ты думаешь, кто более ненормальный? — спрашивает она вслух, — Я или ты?
— Я… нет, подожди. Может быть, ты.
Мы продолжаем лежать, молча распивая бутылку водки, которую Кейт достала из своей сумки, делая вид, что мир вокруг нас не существует. В какой-то момент во время исполнения песни «Lean on Me» я на мгновение перестаю петь с ясной головой, несмотря на алкоголь, текущий по моим венам.
— Тогда давай назовем эту ночь удачной. Ты не беременна, и мой член все еще цел.
— Цел, да, — она смеется, сопровождая это неприятным фырканьем, — Просто… боюсь прийти на вечеринку.
Невозможно скрыть мое смущение. Я не из тех, кто краснеет, но я чувствую, как горят мои щеки, несмотря на холодный воздух. Все, что я могу сделать в такой момент, это посмеяться над собой.
— Ты знаешь, какая это чертовски ледяная вода?
— Так это все было только для того, чтобы произвести на меня впечатление? Мистер Крутой Парень, который может справиться с охренительно холодной водой? — она громко хихикает.
— Холодной — это мягко сказано. Я беру свои слова обратно… эта ночь ужасна. Хуже и быть не может.
И как только я произношу эти слова, над нашими глазами вспыхивает факел.
— Вы арестованы за непристойное поведение в общественном месте
О, черт.
Восьмая глава. Ноа
Когда мне исполнилось тринадцать лет, мама провела со мной беседу. О девочках, о том, как меняется мое тело, и о том, что иногда я могу захотеть воспользоваться своими физическими ощущениями, занявшись сексом с девочкой. Учитывая мамины подростковые неурядицы, она не оставила на усмотрение какого-то
