ж я встал и, на ходу отряхивая одежду, приблизился к своим, то увидал, что уже подоспели и командир Лай, и мастер Ванцзу, и Сяодин сумел подобраться к своим…И все глядели на меня ошарашенно, словно увидали восставшего из мёртвых. Поначалу я подумал было, что они не успели отойти от вида ужасного Пустынного Червя, но потом начал догадываться, что причина не только в этом, и что они скорее подыскивают слова, дабы спросить меня о чудесном спасении. Опередил их, однако ж, Цун Даогао, строго приказавший немедленно доложить ему обо всём, что случилось.
Мы с Сяодином переглянулись, и я со вздохом смекнул, что отчитываться придётся мне, ибо я один видел, как всё началось, и поведал о том так кратко, как только можно было, после чего взмолился поскорее продолжить путь и удалиться от этого места. Командир Лай упрашивать себя не заставил и немедленно отдал все необходимые распоряжения. Искать верблюда даже никто не пытался — не было никаких сомнений в том, что это бесполезно. И в том, что мы потеряли часть запасов воды. Благо, они были из того озера, так что я о них не сильно печалился, хотя позже, покачиваясь в седле, подумал, что название оазиса Чунху, верно, говорило не о том, о чем можно было подумать изначально.
Сяодин ехал рядом со мной и без конца кидал на меня взгляды, полные неудовлетворенного любопытства. Я видел, как мастер Ванцзу подходил к нему и о чём-то шептал на ухо, и меня терзали неприятные предчувствия относительно того, что именно он сказал. Благо, о чём бы они ни договорились, сразу ж никто не стал задавать мне неудобных вопросов, и у меня было время до самого заката, дабы обдумать всё, что приключилось со мною в тот ужасный день. И на свои собственные вопросы я не находил ответов, а коль находил, то не желал им верить.
Когда стали разбивать лагерь, то часть людей занялась привычными делами, а остальные стали рыть вокруг шатров глубокие ямы и заполнять их камнями и всем тем достаточно твёрдым, что сумели отыскать. Я видел мельком, как мастер Ванцзу обходил эти ямы и брызгал в них чем-то, бормоча, верно, заклятья.
Уже вечером, после ужина, он тоном, не терпящим возражений, велел мне идти спать и словно нянька последовал за мной. Уже на ходу он шепнул, что о многом жаждет меня спросить, и наверняка был раздосадован, когда в шатре обнаружился Сяодин, который тут же воскликнул: «Ну, теперь-то можно, мастер?!». Наш начальник тяжко вздохнул, насупив брови, но только махнул ладонью и сел на походный стул, наливая себе воды в глиняную плошку. Не обращая на него внимания, мой младший товарищ обратился ко мне с воодушевленным ликом и вопросил:
— Так что ж это выходит, Мэн-гэ владеет магией огня? А отчего ж никому не сказал?
— Да, мне вот тоже очень интересно, — буркнул мастер Ванцзу и проникновенно взглянул на меня поверх своей плошки.
— А Песчаный Червь вас неужто совсем не волнует? — силясь скрыть своё смятение, отозвался я.
— Про Червя я и без тебя знаю, — отозвался мастер Ванцзу и теперь уж глядел на меня с откровенным раздражением.
— Коль знаете, отчего нам с Сяодином не сказали?
Мастер Ванцзу в ответ хлопнул плошку о походный столик так, что та наверняка треснула, вскочил и словно гром пробасил:
— Да неужто вас, недоумков, это бы спасло?! Какая защита у тебя от него, окромя чар, что даже тебе самому не принадлежат?!
Теперь уж мы с Сяодином оба замерли и пораженно взирали на него. Верно, тогда-то он и понял, что терпение изменило ему, и он позволил себе лишнее. Он окинул моего помощника задумчивым взглядом, и я догадывался, что он размышлял, выгнать ли его или ж воздержаться от этого, дабы не разжечь ещё более его любопытства. Уже спокойнее, переведя на меня уставший взор раскрасневшись от солнца и песка глаз, он спросил:
— Ты знал о своем владении магией огня до сего дня?
— Нет, мастер.
— И знать не знаешь, откуда она взялась у тебя?
— Не знаю.
— И не догадываешься? — пристально глядя мне в глаза, спросил мастер Ванцзу.
— Пока мне нечего об этом вам сказать, мастер, — помедлив, ответил я.
Некоторое время мы с ним таращились друг на друга, покуда он не вздохнул и не пробормотал, потирая лицо ладонью: «Надеюсь я, что ты знаешь, что делаешь. И что разберешься до нашего возвращения в столицу и скажешь мне о том, дабы я мог решать, как быть со всем этим дальше». Я молча обдумывал эти слова под его пытливым взглядом и под непонимающим взглядом Байху Сяодина до того мгновения, как мастер с нажимом произнес:
— Байфэн.
— Это приказ, мастер?
— Нет, это просьба, от старшего товарища к младшему.
— Тогда как ваш друг я непременно её исполню, — почтительно склонившись, ответил я, пряча глаза, и добавил: — Когда сам разберусь, что к чему.
Мастер Ванцзу ничего мне не ответил, лишь встал и вышел из шатра. А, вернувшись, велел нам ложиться спать, ибо утром предстоял тяжкий и полный опасностей переход. Оставался всего день пути до ущелья, и тогда временно опасности пустыни Ганхандэ отступили б от нас, кабы мы, уцелев, достигли его.
–
Что-то щекотнуло меня по щеке, и я проснулся. Вокруг стояла темень, и слышались дыхание и храп моих товарищей-магов. Я успокоился было и приготовился повернуться на бок и продолжить спать, но тут услышал голос прямо над ухом:
— Лучше б тебе оставить эту тайну промеж нами, а не делиться ею с другими…
— Что?.. Юньсюэ?
— Тш-ш…Иди-ка ты за мной.
Я ощутил нежное прикосновение к своей руке, и сам не заметил, как встал и шаг за шагом последовал за той, что вела меня, покуда мы не вышли за пределы шатра, и не остановились поодаль, среди дюн, и над нами хрустальной крошкой на синем шёлке небес блестели звёзды. Отчего-то первым делом я заметил именно их, и лишь потом опустил взор и встретился глазами с девушкой, что всё ещё держала меня за руку. Это и вправду была она. И я
