хозяйке тела.
Итак, меня внизу ждет что-то, что по словам Иштвана похоже на пожар, а я как дура, потратила уйму времени на укладывание волос и прочие женские прелести.
Спускаюсь по шикарной парадной лестнице, не думая уже о том, что стоять на собственных ногах невероятно хорошо.
В отделанном мрамором веящем неприличной роскошью холле меня дожидается знакомая мне уже Кара и Роберт, почему-то держащий в руках чемодан.
— Я его у тебя забираю! — заявляет мне эта женщина, едва я приближаюсь к ней. — Мне все передали о том, как ты с ним обращалась. Ты поставила под угрозу жизнь одного из мужчин королевской семьи, тут ничего не может поделать даже кровное право…
Я чувствую как моя кровь стынет в жилах. Это очень и очень неприятный сюрприз, ведь если у меня заберут Роберта, вполне возможно, что новой ночи мне не пережить.
В этот же самый момент я ловлю на себе сосредоточенный взгляд Роба. Вижу, как на его щеках ходят желваки.
Мгновение и он ставит свой чемодан на пол.
— Госпожа Кара, но мы ведь так не договаривались, — улыбается мужчина.
Брюнетка мечет в него до крайности удивленный взгляд.
— Я лишь попросил увидеться с братом…
Кара хватается за его запястье и выдыхает.
— Теперь будешь с ним жить!
Роберт опускает взгляд и, примирительно улыбаясь, отвечает.
— Мой дом здесь, госпожа Кара. Я не могу оставить мою ларди.
Глава 17
Роберт тем временем приближается ко мне.
— Скажи, тебя околдовали? — шипит Кара.
— Никак нет, — вздергивает подбородок Роберт и прибавляет очень уверенно. — Я все еще считаюсь ирриди и несу обязательства…
— Бред, — вырывается у этой суровой брюнетки и тут я понимаю, что пора разруливать сложившийся конфликт. — Роберт, тебя ждут отобранные невесты!
— Тааак, — произношу я. — Дом мой, так?
Все вокруг замирают и по наступившей в помещении тишине, я понимаю, что с ларди Э’Вилн точно что-то было не так. Все как-то очень боялись того момента, когда она говорила. Но я пытаюсь не придавать этому факту излишнего значения сейчас.
— Мужчина мой?
Мне неожиданно кивает показавшийся в дверях Иштван. Вот ведь вездесущая морда!
— По правде… — начинает Кара.
Взмахиваю рукой.
— Может, и не мой до конца, но он ведь сам решил остаться.
Роберт кивает.
— Тогда остается вопрос: что ты тут делаешь?
— Роберт, — обращается к моему ирриди Кара. — Ты ведь понимаешь…
— Эй! — поднимаю голос я. — Дорогие слуги или гаремники! У нас тут незапланированная аудиенция! Расскажите госпоже Каре, что врываться в мой дом как минимум невежливо!
Тут же откуда не возьмись возникают два парня, которые уже сопровождали меня во время встречи с гаремом. Они окружают Кару, но та вырывается из их рук и предупредительно разворачивается к дверям сама.
— Когда у меня возникнет желание пообщаться, я обязательно передам приглашение, — не могу не съехидничать, глядя ей вслед.
Вскоре двери за Карой закрываются и мы с Робертом остаемся в холле. Я аккуратно беру за руку своего ирриди и как ни в чем не бывало прижимаюсь к плечу.
— А теперь давай начистоту, — едва-едва шепчу я, мило улыбаясь, — ты ведь сделал это не от великой любви?
Роберт хмыкает и аккуратно накрывает мою ладонь своей. Слышу такой же негромкий ответ:
— Поговорим без свидетелей?
Обвожу взглядом холл — действительно, любопытствующих товарищей уже набралось множество.
Поправляю прическу и оборачиваюсь к Роберту.
— Могу предположить, что ты еще не завтракал.
Тот учтиво наклоняет голову.
— Вы совершенно правы, госпожа, — на сей раз я не вижу в его мимике отвращения или злобы, что чрезвычайно радует.
— Идем, — протягиваю руку и делаю слугам жест который призывает обслужить нас.
Оказываемся все в том же обеденном зале. Прислуга мечется, стараясь как можно скорее накрыть на стол. Я останавливаюсь, не доходя пару шагов до шикарного кресла, в котором мне довелось посидеть вчера.
— Надеюсь, ты не будешь пытаться сесть на пол, — предупреждаю любые странные действия Роберта.
Тот усмехается и отодвигает от стола чуть менее пышно украшенное кресло.
Я выдыхаю. Вот это меня уже начинает радовать.
Наконец на стол накрыто и мы с Робертом можем поговорить с глазу на глаз. Однако слова не идут. Ковыряю ложечкой воздушный десерт, задаваясь вопросом, отчего в этом доме подают преимущественно сладкое?
Это приказ Эми или на Элирне вообще принята такая пища. Черт его знает. Мне приходит в голову, что я даже не успела толком испугаться из-за визита Кары по одной-единственной причине: я до конца все еще не могу поверить в реальность происходящего.
Наконец заставляю себя собраться.
— Кхм… — прочистив горло, удобней устраиваюсь в кресле.
Роберт поднимает голову и бросает изучающий взгляд на меня. Я понимаю, ему доставляет удовольствие ждать моей речи.
— Так у тебя будет целый гарем? — наверное этот вопрос сейчас выглядит неуместным, но я не замечаю того чтобы Роберт скивился или как-то иначе выразил свое неприятие.
— Гаремы — привилегия богатых и титулованных женщин, — отвечает он, явно веселясь. — Мне пообещали выбор — я сам решу, которая из них возьмет меня в мужья.
Откидываюсь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди. Тут должен быть подвох. Иначе не бывает!
— Я в жизни не поверю в то, что ты решил променять жизнь во дворце на такую замечательную меня!
Роберт усмехается, так и не доев свою порцию десерта. Часть воздушного крема слетает с ложечки из-за его резкого выдоха и оказывается на верхней губе мужчины. Я ловлю себя на мысли, что хотела бы коснуться его, убрать это или даже… слизать.
Нет! Ну что за мысли?!
Роберт сам избавляется от крема и вдруг при этом смотрит мне прямо в глаза. От этого жеста меня почему-то бросает в жар, в то время как по глазам мужчины я вижу: ирриди настроен говорить о деле.
Крепче сжимаю колени, чувствуя себя как пожилая женщина, заглянувшая в мужской стриптиз-бар. Отставить идиотские идеи!
— Все дело в моем брате, — признается Роб бархатным голосом.
Я чуть ближе пододвигаюсь к столу.
— Что ты сказал? — все мысли о разврате тут же вылетают из моей головы. Я никак не могла ожидать того, что Роберт сам заговорит о Дэниеле, моей, по сути, единственной настоящей на данный момент любви.
Чувствую как сердце начинает ускоренно биться в груди. Я вижу, что Роб как будто оценивает мою реакцию, словно ловит эмоции, написанные на моем лице. Между нами как будто создается странный, почти что неосязаемый контакт.
— Ты любишь его, — одними губами произносит Роб.
— Что? — вторю едва слышно. — Что бы делаешь?
Роберт
