Этот человек явно не умеет по-настоящему просить прощения…
— Меня больше задевает то, что ты отказываешься от заведомо успешного плана, Алисейд. И от моей помощи…
— План с торговцами тоже казался заведомо успешным, по крайней мере, для меня, — вспыхивает он, указывая пальцем на мое плечо. — И вот чем это обернулось. Нет, Сурайя, я не могу так рисковать твоей жизнью.
— Рискуешь не ты, а я сама. Это мой выбор, — и вновь мы идём по какому-то замкнутому кругу, но я решаю, что это последний аргумент. И обрываю разговор. — Мира тебе.
Увидев, как Алисейд молчит, пронзительным взглядом впиваясь в меня, я со вздохом отворачиваюсь и начинаю карабкаться наверх. Благо, он не задерживает и не останавливает меня.
Оказавшись почти наверху, я слышу его чуть смягчившийся бархатистый голос, который выдает невпопад странную фразу, относящуюся к чему-то неведомому между нами, но явно не к предыдущему разговору.
— Я не идеален, Сурайя… И может, поэтому всё это неправильно. Я не тот, кто тебе нужен.
Его слова колют меня, как шипы белой розы, растущей в садах богачей Дамаска, в самое сердце. Но почему-то сразу нахожу для него ответ, понимая, что в брошенной мне фразе — сплошная ложь, и он отрицает чувства ко мне лишь из желания соблюсти правила и мою безопасность.
— Я тоже не Дева Мария, Алисейд, — прямо смотрю на него сверху, стоя на сетчатой крыше дарты. — Может быть, это что-нибудь да значит?..
Мой собственный риторический вопрос эхом оседает в пространстве, и, увидев лёгкую растерянность на привлекательном лице, я бескомпромиссно, насколько это возможно во всей этой ситуации, добавляю:
— Пир начинается после заката. Я прибуду завтра в дарту за несколько часов и принесу всё необходимое.
Ответ Алисейда я уже не слышу: на всякий случай сразу беру беговой темп, чтобы не дать себя догнать. И исчезаю в мареве дня из его виду, забирая с собой на память тянущее ощущение полученного сегодня поцелуя на губах.
И даже если он был единственным и последним, я ни о чём не жалею.
Главное — я добилась своего: участия в миссии против Тамира.
Переливчатый звон монетокСурайя
Проталкиваясь сквозь толпу прохожих в удушливой жаре наступившего дня, я всё никак не могу избавиться от тягостных мыслей. После услышанных вчера слов Алисейда внутри ощущается неприятное послевкусие, как если после сладких абрикосов выпить горького снадобья.
Отчасти я понимаю сомнения, проскальзывающие в его речах, и прекрасно знаю, что нечто серьёзное между нами практически невозможно. Нас тянет друг к другу, и это неоспоримо, но можно ли желать чего-то большего, когда вся твоя жизнь посвящена служению братству?
Когда каждый день окрашен опасностью, приключениями и окутан запахом крови?..
Всё это рождает колебания, раздумья и во мне тоже. Я не собираюсь быть той, кто будет настаивать на взаимности или просить любви в свой адрес. За эти дни я успела оценить, насколько свободолюбивым, как ястреб в небе, является Алисейд. То, что мне удалось собрать о нём — о его периодических нарушениях устава, непокорности и чрезмерной инициативности во всём, — в том числе подтверждает то, что даже братство не в силах постоянно держать его в узде. Что уж говорить о какой-то случайно появившейся в его жизни на один миг женщине и о любой мысли стать привязанным к ней…
Я давно перестала быть наивной и глупой, чтобы впустую надеяться на что-то. Велика вероятность, что в других городах, куда его забрасывает веление Аль-Алима — в каждом из них, — у Алисейда есть… отношения с кем-нибудь ещё. Поджимаю губы, представив это, и медленно, с упорством заставляю себя мыслить о следующем: возможно, действительно стоит прекратить любые поползновения в иную от профессиональной сторону и не мучить больше ни себя, ни его. Возможно, пора просто забыть о невероятном поцелуе, о его сильных руках на талии и пронзающих взглядах…
Пройдет пир, закончится миссия, и захвативший мою душу хассашин вернётся в Фасиам. И мы расстанемся, как два каравана в пустыне, случайно столкнувшиеся на одном торговом пути.
Единственное, о чем я буду жалеть, так это о том, что так и не взяла у него пару уроков владения скрытым клинком и мечом. Хотя кого я обманываю — это будет не единственным…
Тяжело вздохнув, я, игнорируя легкую боль от зашитого ранения, поправляю котомку на своём плече, где ровными стопками лежат наряды для организуемого Тамиром праздника, подобранные на теневом рынке с помощью знакомых. Достать одежду танцовщицы не так уж и трудно, но вот с образом богатого купца пришлось повозиться. Надеюсь, Алисейду ткани будут впору.
И надеюсь, не придётся убеждать его вновь, что моё участие в задании стало почти необходимым. Сейчас, в лучах яркого солнца и с наступлением нового дня, его вчерашняя агрессивная забота не кажется чем-то манящим и заставляющим трепетать сердце. Каким бы противоречивым ни казался Алисейд, своей последней фразой он ясно дал понять, что не считает себя подходящим для меня мужчиной, и это перечеркнуло все его предыдущие ревностные выпады, пытающиеся отгородить и уберечь от посещения дворца.
Не могу сказать, что совсем не беспокоюсь и не переживаю об исходе — по правде говоря, я пока слабо себе представляю даже то, как буду танцевать перед негодяем, которого ненавидит половина Дамаска. Но интуиция подсказывает, что всё должно пройти гладко, а мысль о том, что Алисейд со своими непревзойденными навыками наёмника будет где-то рядом, греет нутро.
Узорчатая тень от сетки загадочно обрамляет пол дворика, когда я наклоняюсь чуть вперед к проёму на крыше, чтобы разглядеть его. Он пуст, и это почему-то радует — я всячески про себя стараюсь оттянуть момент встречи, хотя понимаю, что это невозможно. Всё же спустившись осторожно вниз, я отцепляю край куфии, чтобы освободить волосы. Прохлада внутреннего дворика благодатно овевает голову, остужая ворох мыслей-угольков.
В главном зале слышится мерный шум и голос Гасана, и я, собравшись с духом, шагаю в сторону проёма.
Алисейда нигде нет, и я осознаю, что с облегчением выдыхаю набранный в грудь воздух.
— Сурайя! — радостно восклицает распорядитель, отпустив слугу, с которым общался до моего появления. — Рад встрече, дитя. Мира тебе!
Его добродушная улыбка заставляет и меня улыбнуться в ответ, хоть и выходит это немного натянуто.
— И тебе мирного дня, Гасан. Надеюсь, не помешала…
— О чем речь, конечно же нет. Я думал, ты прибудешь чуть раньше. О чём вам удалось договориться вчера?
Он незаметно кивает в сторону коридора, где прячутся двери в разные покои, намекая на Алисейда.
— Ну, скажем… — мнусь, подбирая слова. — Я вроде как смогла его уговорить поучаствовать в предложенном маскараде.
— Что ж, надеюсь у вас всё получится, — задумчиво вздыхает Гасан, поглядывая на опущенную на каменный пол холщовую котомку. — От исхода этой миссии зависит и репутация моей дарты, так как это произойдет здесь, в Дамаске. Поэтому мне не всё равно на нашего упрямца и его своеволие…
