«Я бы поставил эту сучку раком…»
Проклятье! Да он так и сделал, они оба, он и Корин, черт, Саша, отодрали ее как последнюю сучку. Да-да, именно так все и было. Вероника сползла на пол, ее трясло. Сверху летели тысячи горячих капель.
* * *
Они сидели за круглым столиком между двумя рядами зеленых кипарисов в кадках. Оригинальная обстановочка! В свете круглых белых ламп, расставленных между столиками на манер уличных фонарей, лица гостей казались белыми, как у киношных вампиров. Вероника листала меню, краем глаза наблюдая, как бледная бабочка бьется о плафон, будто надеясь достичь истинного света.
«Самой стать светом».
Ей бы определенно удался фокус, если б технократическая цивилизация не заменила открытый огонь искусственным светом под стеклянными колпаками.
«О чем я? Эта бабочка из фольги!»
— Что-то ты сегодня слишком тихая. Все в порядке?
Ника подняла глаза и столкнулась с острым внимательным взглядом. Надежда сделать заказ растаяла как лед в его виски: под таким взглядом ничего не съешь. Она уронила меню на столик и положила на него руки.
— Научи меня пить крепкий алкоголь.
— Эй-е-й, — на ее руку легка широкая мужская ладонь, сильная, теплая. — Ты чего?
Она покачала головой. Надо было что-то сказать, но слова не находились. Трудно говорить, когда в голове столько всего крутится.
— Прости, — Корин сокрушенно покачал головой. — Не надо было показывать тебе то видео. Прости меня.
Вероника смотрела на него широко раскрытыми глазами.
«А ведь с его точки зрения все по-другому».
Он принц, который отрубил голову дракону, спас принцессу и получил заслуженную награду. Сейчас он сидит тут и переживает, что расстроил принцессу неаппетитным зрелищем. И переживает, похоже, искренне. Не надо было показывать отрубленную голову.
— О, Саш!
Вероника почувствовала, как растекается сладкой медовой лужицей по жесткому стулу с высокой спинкой.
— Что?
— Давай закажем шампанского. Надо отметить избавление ночных клубов от маньяка-насильника.
Широкая улыбка суженого стала ей ответом.
Вероника вернулась домой глубоко за полночь. Мечтая скинуть узкие туфли, поднялась к себе в спальню, прокручивая в голове романтический вечер. В принципе все понравилось. Ника была пьяной и дерзкой, чтобы вдруг не почувствовать себя жертвой принуждения, она сама проявила инициативу. Саша принял и даже обрадовался, потом, правда, взял управление в свои руки, но мягко так, ненавязчиво. Вероника позволила, пообещав себе сказать об этом прямо и без обиняков, если захочется чего-нибудь другого. Не понадобилось, с ним было хорошо.
«Действительно хорошо».
Они поспорили только раз, когда он уговаривал остаться на ночь, Ника хотела вернуться домой на такси. Сошлись на том, что ее отвезет один из людей Корина. Целуя его на прощание, она почти убедила себя, что так будет лучше. Под его защитой тепло и спокойно, в чем она никогда бы не призналась ни одной живой душе. Странно, она же неглупая девушка, понимает, что иллюзия безопасности — обман чувств, иллюзия, но до чего же сладок этот морок.
Глава 17
На следующий день она навестила Эллу. После той истории в клубе подруга проводила месяц дома, три — в уютной частной клинике. Там не так уж плохо, во всяком случае в доступном для посетителей пространстве. В больничке стены нежно-зеленого цвета, в тонких рамках висят акварельные пейзажи, мягкая мебель накрыта кудрявыми флисовыми покрывалами, на столиках расставлены сухие букетики полевых цветов в пластиковых вазах. Хрусталь в подобных заведениях под запретом.
Комната свиданий была светла и просторна. Никаких решеток, панорамные окна выходили на сосновый лес, говорили, что стекла у них пуленепробиваемые. Вероника боком уселась на мягкий диванчик возле столика возле окна и приготовилась ждать. «Эллчик… Солнце наше рыжее».
Минут через десять явилась полная блондинка в ярко-синем халате, за ней шла подруга. В последнее время она коротко стриглась, носила мягкие спортивные штаны ноунейм с коричневой футболкой. Кажется, она обрадовалась — улыбнулась, раскрыла руки для объятий и сказала:
— Привет!
После обнимашек Вероника достала коробочку виктории в белом шоколаде. К сожалению, врачи не разрешали приносить ни чая, ни кофе. Пришлось есть десерт, запивая водой. Убедившись, что ничего запрещенного нет, санитарка вышла. Началась самая тяжелая часть посещения — Элла молчала, Вероника старательно пыталась завязать разговор:
— Как дела?
— Никак, — глядя на сосны за окном, ответила подруга.
— А чего новенького?
— Ничего.
«Н-да… Могла бы и не спрашивать».
— Тебе от Лизы привет.
— Спасибо, ей тоже привет, — старательно, как отличница, у доски проговорила Элла.
Ника почувствовала усталую безнадегу. Она приходила сюда по пятницам после йоги, раз за разом надеясь разглядеть в этом вежливом биороботе хотя бы тень подруги. Неужели ее больше нет?
Элла медленно и методично поедала ягодку за ягодкой. Санитарка не пропускала больше трехсот грамм передачи, потому что пациентка съедала все, до чего могла дотянуться. Ела до тех пор, пока ее не начинало рвать.
Глядя на эти механические движения, Вероника решилась.
— Эллчик, — негромко позвала она.
— Что?
— Я знаю, кто сделал это с тобой.
Подруга резко выпрямилась, надкушенная ягода упала на деревянную столешницу.
— Говори.
— Это Боря.
— Кто?!
— Наш одногруппник… Он постоянно сидел позади Андрея, — в глазах подруги не было тени узнавания, — Ну, вспомни, он еще травку парням доставал.
— Этот, — прищурилась подруга, — этот крыс поганый?! Он?!
— Да.
Элла вцепилась пальцами в столешницу.
— Откуда знаешь?
Вероника замялась. Очень не хотелось рассказать о той видеозаписи и о том, что случилось потом. О таком и вспоминать-то не хотелось, не то что говорить.
— Он хотел сделать то же самое со мной.
— И?
— Нарвался на службу безопасности.
— Дальше.
— Его так же, как тебя, — Вероника усмехнулась и повторила фразу Корина, — только без наркоза.
Зеленые глаза Эллчика сверкнули.
— Правда?!
Ника подняла два скрещенных пальчика
