девочек. — Милые вы мои!
А Саша, почувствовав себя снова главой семьи и хозяином, звонким, окрепшим голосом отдавал распоряжения товарищам:
— Ребята, берите что потяжелее!.. Васёк, держи Витюшку! Валерка, иди с Мазиным… Нюта! Эх, и большая же ты стала!.. Русаков, тебе узел нести… Мама, давай руку!
Шествие занимало весь тротуар. Люди переходили на мостовую, чтобы уступить дорогу приезжим. Васёк нёс Витюшку. Малыш крепко обнимал его за шею и, не смолкая, что-то рассказывал, прерывая свой лепет длинными пронзительными гудками. Заглядывая в чёрные Витюшкины глаза, круглые, как у Саши, Васёк с нежностью прижимал к себе малыша. Мазин, нагрузившись узелками и корзинками, гордо шёл впереди, громыхая огромным чайником. Девочки жались к Сашиной матери, наперебой рассказывали ей что-то, а Саша, возвышаясь над сёстрами круглой бритой головой, шагал во главе своей семьи, ведя за руку Валерку.
В квартире Булгаковых Лида и Нюра уже навели уютный порядок. Комнаты стали такими же, как раньше, только детские кроватки с полосатыми матрасиками были покрыты газетами.
Мать, остановившись на пороге, низко поклонилась родным стенам своего старого, обжитого угла. Витюшка заковылял к ящику с игрушками. Ребята молча поставили на пол вещи.
— Вот наш дом! — серьёзно и торжественно сказал Саша. Потом сияющими глазами обвёл всех своих мал мала меньше: — Выросли-то как!.. Ребята, а мы ещё думали, кому собирать лом и бутылки! Вот они, работнички!.. Нюта, ты будешь у меня бригадиром. Завтра же бери Вовку и Татку — будете собирать лом. Стране нужен лом! Понимаешь?
Нютка, в ситцевом платьице с голубыми горошками, с ямочкой на подбородке и сметливыми глазами, с готовностью кивнула головой:
— Лом — это всё железное… да, Саша?
— Да, да… Я всё тебе расскажу. Железное, медное — всё нужно… В соседнем дворе много детей, вот соберитесь все вместе и обойдите квартиры — у каждой хозяйки что-нибудь найдётся. Может, и Валерку будешь с собой брать? — глядя на подросшего братишку, добавил Саша.
Ребята засмеялись:
— Да они ещё малыши совсем!
— Ну, Валерка, пожалуй, ещё мал, — согласился Саша, — а эти мал мала уже выросли. Каждый должен работать — правда, Нюта?
— Правда, — серьёзно ответила брату Нюта.
Саша обхватил обеими руками своих сестёр и братьев.
— Они пойдут! Они будут работать! — повторял он, глядя на мать влажными чёрными глазами.
— Конечно, Сашенька, на то мы их и растили, — улыбнувшись сыну, сказала мать. — Хоть маленькое дело, а всё польза государству.
— Правильно, Саша, — поддержал и Одинцов.
* * *
Родители Нюры Синицыной приехали тихо.
— Почему ж ты нам ничего не сказала? Мы бы их встретили! — удивились ребята.
— Да так как-то… Папе с работы машину дали, — тихо ответила Нюра.
Забирая свои вещи от Лиды, она вдруг заплакала. Лида тоже заплакала.
— Как хорошо мы жили вместе! Как скучно нам теперь будет!
— Да вы что, с ума сошли обе? — засмеялась Лидина мать. — Ведь к Нюре папа и мама приехали! Я бы на её месте бегом домой бежала… Разве ты им не рада, Нюра?
— Нет, что вы, я рада! Только мы с Лидой привыкли уже вместе быть.
Девочки ещё раз обнялись. Нюра ушла.
Но ребятам не понравился такой приезд родителей их подруги.
— Мы ведь Нюре как братья теперь, вместе на Украине были… Что ж, они даже видеть нас не хотят? То ли дело Сашина мама! Мы у неё как свои!
— Может, Нюра сама виновата в этом? Не сказала им ничего, скрытничает, вот они нас и не знают, — осторожно заметил Саша.
— Ну нет! Нюра не скрытничает, а просто родители у неё какие-то неправильные! — с жаром сказал Петя.
— Ну да! — усмехнулся Мазин. — Чудные какие-то! Я помню, они один раз на праздник в школу пришли. Он плотный, маленький, а она большая, в шёлковом платье, шуршит идёт!.. Чудные!
— Перестаньте! — нахмурился Васёк. — Над этим нельзя смеяться — это родители нашей подруги. Как тебе не стыдно, Мазин!
— И вообще нечего нам тут разбирать ни их, ни Нюру… Некрасиво это, за глаза! — рассердился Одинцов. — Правильные родители, неправильные — не наше дело!
— А если Нюра сама не захотела, чтобы мы к ней пришли? Надо бы прямо спросить у неё, — серьёзно сказал Сева Малютин. — Или это тоже не наше дело?
Мальчики замолчали.
— А может, у неё что-нибудь дома не ладно? — предположил Одинцов.
Мазин решительно махнул рукой:
— Всё равно. Пока не жалуется — не наше дело. Я бы голову оторвал тому, кто без спросу влез в мои дела. Пожалуется, скажет — тогда и разбирать будем.
— Верно, Мазинчик! Вот умник! — расхохотались ребята.
— Умник! Умник! Молодец мальчик! — хлопая Мазина по плечам и поглаживая по голове, шутил Петя Русаков.
— Одним махом всё решил! Сразу по всем вопросам высказался!
— Конечно! А что тут долго цацкаться! — отбиваясь от товарищей, кричал Мазин. — Малютину только попадись — у него любой вопрос к нёбу, как тянучка, прилипает. Я его знаю!
Сева Малютин тоже смеялся, но, уходя, грустно сказал Трубачёву:
— А всё-таки у Нюры нехорошо на душе. И что бы вы ни говорили, я это чувствую.
Глава 17
ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
— Какое же время года вы любите больше всего? — спрашивает у ребят Анатолий Александрович.
Он идёт без шапки. Весенний ветер развевает его серебряные волосы, румянит помолодевшие щёки. Ребята, подпрыгивая, забегают вперёд, ноги их скользят по мокрой земле, глаза щурятся от солнца.
— Мы всё любим! Когда приходит зима, кажется, что это самое лучшее время, а когда осенью пойдёшь в лес, то кажется, что самое лучшее — это осень! — весело говорит Васёк.
— А весной — весна. А летом — лето. Мы всё любим! — шумно подхватывают ребята.
— А я люблю весну! — выпрямляя грудь и быстрым физкультурным движением откидывая в стороны сжатые кулаки, громко говорит Костя.
Весна! Влажная чёрная земля, залитая солнечным светом, изумрудная зелень озимых, освободившихся от последнего серого снега, мутные весёлые ручьи в колеях дороги…
— Ребята! Поставьте веху на повороте. Ну, кто быстрей? Давайте снимем этот участок дороги!
Ребята с шумом несутся до поворота. Лида скользит и с хохотом падает на одну
