— Например? — спросил Люк. Ему хотелось побольше узнать о той женщине, которая в один прекрасный вечер согласилась ему помочь. Какие воспоминания греют ей душу?
— Вил обожал воздушных змеев. Мы их конструировали, клеили, а потом запускали в парке. Собирался народ. Кто особенно восхищался, тому Вил давал запускать змея. Вокруг всегда была толпа, к концу дня у нас появлялось много новых друзей, мы с ними веселились допоздна и так уставали, что утром с трудом вылезали из кровати, чтобы идти на работу.
— Я знаю, что ты родом из Сиднея. Твоя тетка тоже жила там?
— Да. У нее была хорошая квартира. Ей не хотелось брать на себя ответственность за ребенка, она никогда не была замужем, не имела материнских чувств. Как только я встала на ноги, она уехала в Тасманию. Не понимаю, почему не могла уехать раньше вместе со мной, пока я была еще девочкой… Видимо, это была ее мечта, и она имела право жить так, как хотела.
— А ты о чем мечтала?
— Мечты умерли вместе с Вилом. Со временем появятся новые, а пока у меня есть ребенок и…
— И?.. — Люк слегка повернул голову, чтобы видеть ее лицо. На нем играла озорная улыбка.
— И требовательный муж, и сварливая свекровь. И я участвую в мистификации. Это немного не то, о чем я мечтала, но очень интересно.
Люк растянул губы в медленной улыбке. Так же медленно он наклонился; Линдси почувствовала на щеке дыхание. Она догадалась о его намерении, широко раскрыла глаза, но не отодвинулась, не отвернулась.
Прижав губы к ее губам, он придвинулся ближе, пока не соприкоснулись их тела. Поцелуй длился целую вечность. Ему хотелось большего; он подразнил ее языком, и она раскрыла губы. У Люка возникло ощущение, что он наконец-то вернулся домой.
— Ну, знаете, не лучше ли заниматься этим наедине! — выпалила Кэтрин, как будто вылила на них ушат холодной воды.
Линдси вздрогнула, но Люк не сразу отпустил ее, с тревогой глядя в глаза.
— Тебе что-то нужно, мама?
— Я бы хотела, чтобы в доме соблюдались приличия. А если бы вошла Марабель? — с возмущением сказала Кэтрин. Она плотно прикрыла дверь и прошествовала по ковру.
— Ну и что? Она работает на меня. Думаешь, ее шокирует, что муж целует жену?
Кэтрин чопорно подняла нос.
— Кабинет — не место для таких дел.
— Любое место будет «местом для таких дел», если меня оно устраивает, — холодно сказал Люк. — Чего ты хотела?
— Отец интересуется, где ты, — жестко сказала она.
— Я заходил к нему, как только пришел. Он спал.
— Теперь он проснулся.
— Я пойду к нему. — Люк посмотрел на Линдси. — Все в порядке?
Линдси кивнула, ни на кого не глядя. Она научилась притворяться. Ее состояние вряд ли можно было описать словами «все в порядке», такого ей не приходилось испытывать еще никогда: сердце стучало, колени подгибались. От одного-единственного поцелуя.
Изобразив улыбку, она отошла от окна; меньше всего ей хотелось остаться наедине с Кэтрин.
— Пойду проверю пирог, — еле слышно сказала она. Ну вот, даже голос стал фальшивый.
— Какой еще пирог? — резко спросила Кэтрин.
— Я пеку яблочный пирог на десерт, — сказала Линдси и выскользнула за дверь. Она почти сбежала — от Кэтрин, от Люка и от собственных чувств, грозивших ее захлестнуть.
Линдси покормила Элли, помыла и уложила спать. Приятный день быстро пролетел. Она подошла к спальне и осторожно в нее заглянула. Люка не было. Облегченно вздохнув, Линдси взяла одежду и пошла в душ. Она снова надела свое единственное выходное платье и долго расчесывала волосы, пока они не заблестели. Капнула духами на шею и запястья. Собралась с духом, чтобы идти к обеду. Если сегодняшний вечер будет таким же, как вчера, она попросит, чтобы ей приносили поднос с едой в комнату.
Медленно спускаясь по лестнице, Линдси твердила себе, что нужно только выдержать обед и потом несколько часов в гостиной, а затем можно будет лечь спать.
В кровать Люка.
Сердце сразу забилось. Она носу не высунет из-под одеяла. Но дождется ли он ее сна?
Отбросив все мысли, она вошла в гостиную. Кэтрин сидела на диване, как вчера. Люк со стаканом в руке стоял у окна.
— Надеюсь, я не опоздала, — сказала Линдси.
— Нет. Хочешь выпить? — отозвался Люк. Его глаза блуждали по всей ее фигуре, и Линдси вздрогнула, словно он прикоснулся к ней.
— Спасибо, ничего не хочу. — Только удрать отсюда. Сумеет ли она пережить этот вечер и не выставить себя дурой?
На этот раз обед не превратился в Божью кару, как вчера, но Линдси понимала, что рядом с Кэтрин ей никогда не будет легко. Она испытала двойное облегчение, когда под конец обеда Кэтрин предложила Люку вместе с ней сходить к отцу.
— Он сказал, что хочет провести вечер в компании, — сказала Кэтрин.
— Прямо сейчас и пойду, — сказал Люк. — Линдси, пойдешь с нами?
Она хотела бы отказаться, но победило чувство долга. Она согласилась на эту игру, чтобы убедить умирающего — его внук счастлив. Если она не будет нигде показываться, старик засомневается.
— С удовольствием.
Кэтрин нахмурилась, но промолчала.
О своем согласии Линдси пожалела, как только уселась на стул, придвинутый поближе к кровати.
— Что, мальчик, водишь меня за нос? — спросил Джонатан окрепшим голосом.
— Как это, сэр? — Люк взял Линдси за руку, переплел их пальцы и опустил сплетенные руки себе на колено. Он смотрел в глаза деду.
После этого Линдси перестала понимать, что происходит вокруг, — ее загипнотизировало прикосновение Люка.
— Когда ты собирался сказать мне о ребенке? Так-то, сэр! Я случайно узнал от сиделки. Чуть не силком заставил твою жену принести его ко мне.
— Ребенок? — вспылила Кэтрин и вперила в Люка негодующий взор. — Ты сказал, что Элли — твоя дочь?
— И тебе не сказал?! Черт побери, парень, я знаю, что с Джаннетт Салливан я перестарался, но ты же не можешь вечно точить на меня зуб. Мы проморгали рождение ребенка. Тебе давно нужно было привести ее домой, в семью.
— Этот ребенок не… — начала Кэтрин.
— Мама, я сам за себя скажу! — оборвал ее Люк.
— Не нужно ничего говорить! — взревел Джонатан. Он тяжело вздохнул. — Я велел сиделке пригласить моих нотариусов. Я установлю траст для ребенка.
— Нет! — вскрикнула Линдси и почувствовала, как дрогнула рука Люка.
— Что? Что такое? Мои деньги, что хочу, то и делаю.
— Ничего не нужно оставлять Элли, — твердо сказала Линдси. — Нас обеспечит Люк. Если хотите кому-то завещать, завещайте Люку.
— Он получит свою долю, как и моя дочь. Почему бы не выделить часть для ребенка?
