Так он думал. Но оказалось, что не замечать Линдси ему не удается. Он смотрел на нее в полутемной спальне и видел, как светлые локоны обрамляют лицо, словно рама из старого золота. Она казалась такой юной, так доверчиво раскинулась во сне — что-то она скажет, когда проснется?
Странное чувство охватило его утром, когда он проснулся и увидел ее рядом с собой на кровати. Ему захотелось прижать ее к себе и поцеловать. Сейчас она была гораздо красивее, чем та девчонка на пляже.
Он сдержался. Встал, оделся — и сорвал свой поцелуй в столовой.
В спальне Линдси не оказалось, и Люк пошел к лестнице.
Черт возьми, где она? Раз Элли спит, она не могла уйти далеко. Он заглянул в гостиную, затем направился в заднюю часть дома. Услышав голоса из кухни, толкнул дверь — и остолбенел.
Линдси раскатывала тесто и болтала с Рэчел и Марабель, как с подружками.
— Линдси?
Она круто обернулась и широко раскрыла глаза.
— Привет, Люк! Ты почему так рано? — Она вытерла полотенцем руки и стояла, ожидая ответа.
— Пришел навестить деда. Он спит. Что ты делаешь?
— Яблочный пирог. Любишь?
— Да. А разве Рэчел не может… — Он обжег взглядом кухарку.
— Может, конечно, но у меня свой рецепт. Я закончу через несколько минут.
— Когда закончишь, зайди ко мне в кабинет.
Когда Линдси вошла, Люк стоял у окна и глядел в сад. Он снял пиджак, свежая рубашка подчеркивала ширину плеч. Эти плечи она отметила еще вчера, тогда он снял рубашку…
Она попыталась улыбнуться.
— Ты хотел меня видеть?
Он обернулся и кивнул.
— Садись.
Возле камина был диван, вокруг стола — стулья. Она выбрала диван.
Люк подошел к камину. Его опять поразило, как она красива и как не похожа на ту женщину, на которой он женился.
— Ты сильно похудела, — сказал он.
— Да, конечно. Когда мы встретились, я была беременна. А почему ты говоришь об этом? Что-то не так?
— Нет. Но в дальнейшем пользуйся кроватью. Хоть ты и потеряла в весе, но поднимать с полу спящую женщину мне тяжело.
Линдси покраснела, смущенно кивнула и отвернулась.
— Я слышал, ты носила Элли показывать деду?
— Что?.. Сиделка сказала, что он меня зовет и хочет посмотреть на ребенка. Люк, ты что, сказал ему, что она от тебя? Кажется, он считает, что стал прадедом. Даже велел мне следить, чтобы в доме все было сделано для удобства ребенка.
— Значит, ты ему сказала, что Элли моя дочь?
— Вообще-то я сказала твоему деду, что Элли — ребенок от моего мужа. Я не знала, какую историю состряпал для него ты.
Люк рывком развернул стул, оседлал его и уперся руками в спинку.
— Я не имею обыкновения стряпать истории.
Линдси пожала плечами.
— Допрос окончен? — спросила она.
— Несколько дружеских вопросов нельзя считать допросом, — твердо глядя ей в глаза, сказал Люк.
— Твоя техника дружеского общения нуждается в доработке.
Он усмехнулся.
— В пятницу будет благотворительный бал. Мы приглашены. Я поддерживаю эту организацию и хотел бы, чтобы мы пошли.
— Мы? — вскинулась Линдси.
— У тебя есть причины отказаться?
— Причин найдется с десяток. Первая — мне нечего надеть. Далее — кто останется с Элли, и наконец, я никогда не бывала на балах и не знаю, как себя вести.
— Душечка, тогда ты попала куда надо! Все организовывать — одно из многих искусств, которыми я владею. Завтра вы с матерью пойдете в магазин и подыщете платье. Марабель с восторгом последит за Элли, можешь не сомневаться. Бал начнется не раньше восьми, так что Элли уже будет спать. И на балу тебе ничего не нужно делать, только веселиться. И показывать всем, что ты меня обожаешь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Может, попрактикуемся? — вкрадчиво предложил Люк.
— Попрактикуемся? — Линдси охватило беспокойство. Эти дьявольские огоньки в глазах! Что он замышляет?
— Чтобы было не так трудно изображать любящую жену, тебе нужно потренироваться.
— Я могу подождать до бала, — торопливо пробормотала она, и воображение тут же подсунуло ей ряд сменяющихся картин: после обеда она садится к нему на колени и чмокает его в подбородок; они гуляют по саду, находят потайную беседку, он ее целует, а она поднимается на цыпочки. А еще есть та большая кровать, на которой они вчера спали…
Линдси задохнулась. Нужно немедленно выбросить из головы эту чушь!
— Как знаешь.
Она нахмурилась.
— Разве можно идти на бал, когда дед болен?
Веселье в его глазах мигом испарилось.
— Я стараюсь, чтобы все было как всегда, только чаще бываю дома. Он не подозревает, что умирает.
— А это так? Он не может поправиться?
— К сожалению, нет, Линдси. Ему осталось несколько недель. Врачи говорят, он будет все слабеть, потом не сможет сам есть, а потом наступит кома. Она продлится от нескольких часов до нескольких недель. И все.
— Мне очень жаль…
Люк оттолкнулся от стула, рывком встал и отошел к окну. Стояло лето, конец января, сад был весь в цвету. Страшно подумать, что следующего лета дед не увидит. И какую боль в жизни Люка оставит после себя.
— Да, конечно, мне тоже очень жаль. Он мне как отец. С ним бывало нелегко, но… — Стиснув руки, Люк боролся с приступом отчаяния.
Линдси встала с дивана и подошла к Люку. Осторожно дотронулась до руки, пожала ее.
— Терять любимых всегда тяжело. Но, Люк, послушай, тебе в некотором роде повезло: ты знаешь, что это его последние часы, и посвящаешь ему все свое время. Я думала, что мы с Вилом будем жить вечно. А он ушел в мгновенье ока. Можешь себе представить, он даже не знал, что я беременна! Проводи время с дедом и будь благодарен, что оно у тебя есть. Многие теряют любимых неожиданно, а потом всю жизнь жалеют, что не успели что-то сказать.
Он увидел слезы в ее глазах и услышал искреннее горе в голосе. Люк обнял ее за плечи и опять стал смотреть в окно.
— Линдси, расскажи про мужа. Как ты жила после того последнего лета на пляже? Я ничего о тебе не знаю, помню только, что ты была язва. Правда, иногда очаровательная язвочка.
Она пожала плечами, но не высвободилась из его рук.
— Мы с Вилом оба были сиротами. Познакомились на концерте, в переполненном фойе, представляешь? Оба пришли поодиночке. После концерта он пригласил меня на кофе. Он был очень смешливый. Мы все время хохотали. И пускались во всякие безумства… — Она умолкла. С трудом переведя дух, улыбнулась.
