Пани Эльжбета следовала на почтительном расстоянии.
– Спасибо, что не отказались прогуляться, – повторила Катажина, – я в последнее время так редко выхожу на природу. На меня давят своды, иногда мне кажется, что я в склепе. А, кроме того, в замке просто невозможно ничего обсудить так, чтобы это не стало достоянием чужих ушей.
Собеседники между тем свернули вправо и оказались на аллее померанцевых деревьев, на которых уже завязались первые плоды. Деревья росли в гигантских кадушках – с осени по весну их держали в особых зимних галереях, но с июня выносили на открытый воздух.
– Видите ли, пан Славута, после вчерашнего инцидента у меня есть огромное желание уехать в Белую. Но я не могу бросить всё вот так.
– Как ваша милость пожелает, – кастелян развёл руками.
Спутники подошли к небольшой беседке, выкрашенной в голубой цвет.
– Нет, не будем заходить внутрь. Давайте присядем здесь.
Спутники уселись на деревянную скамью. Эльжбета, чтобы не мешать разговору, вошла внутрь беседки.
Росший поблизости пионовый куст источал густой пьянящий запах. Княгиня нагнулась и вдохнула пьянящий аромат.
– Прошла уже неделя. Я понимаю, что вы делаете всё, от вас зависящее, но мне нужны ответы.
– К сожалению, мне пока нечем вас обрадовать. Я допросил всех, кого мог – никто ничего не видел, не слышал, не знает. Может быть, у вас есть конкретные подозрения?
– Мне нечего вам сказать. Я всегда считала, что хорошо знаю своё окружение, но выходит, что я ошибалась, – Катажина бросила быстрый взгляд в сторону беседки, в которой сидела пани Эльжбета. – Давайте пройдём в оранжерею.
В оранжерее было тепло и влажно, в воздухе висел ни с чем несравнимый аромат цветущих растений. Вдоль дорожки, усыпанной белым гравием, в специальных кадках росли фиговые, лавровые и апельсиновые деревья, итальянский орех. Катажина подошла к одному из деревьев и в задумчивости оторвала листок.
– У меня предчувствия, дурные предчувствия. Вы помните, однажды я рассказывала вам о Софье Новицкой, убийце графа Станислава Ильинича?
Кастелян бросил мимолётный взгляд на собеседницу.
– Да, ваша милость, очень хорошо помню.
– Так вот… Однажды я попыталась самостоятельно разобраться в этом деле, но обнаружила, что все материалы дела были уничтожены. Нигде – ни в ратуше, ни в замке – не осталось и клочка бумаги об этом процессе. Что натолкнуло меня на мысль о том, что Новицкую, возможно, осудили безвинно. Я не исключаю, что убийца – настоящий убийца – избежал наказания и продолжил своё дело. И возможно череда смертей, поразивших остальных Ильиничей, является делом тех же самых рук…
Кастелян мысленно отметил, что Катажина пришла к тем же выводам, которые накануне сделал он сам.
– Да, я понимаю, минуло целое столетие, – продолжила мысль княгиня. – Просто я хочу сказать, что мне нестерпимо осознание того, что убийца, возможно, находится со мной под одной крышей, меня буквально жжёт мысль о том, что он дышит тем же воздухом, что и я. И я не могу избавиться от вопроса, кто будет следующей жертвой.
Собеседники вышли из оранжереи с другой стороны и оказались возле небольшого искусственного водоёма с кристально прозрачной водой. В центре был установлен бронзовый фонтан в виде морского чудовища – он был привезён из Италии ещё Михаилом Казимиром. На фоне белых камней, устилавших дно водоёма, резвились стайки золотых и красных рыбок. При их виде княгиня не смогла сдержать улыбки.
– Вот счастливые создания, – сказала она. – Смотрите, много ли им надо? Они живут одним днём, они не думают о том, что будет завтра…
Сделав ещё несколько шагов, спутники подошли к искусственному каналу, в котором плавали несколько пар лебедей.
– Я хотела, чтобы мне здесь всё напоминало о Болонье. Там я провела свои лучшие годы. Палаццо Нептуна, базилика святого Доминика… Молодость, высокое синее небо, тёплое солнце…
Перейдя через горбатый мост, княгиня и кастелян оказались около зверинца, где в специальных вольерах обитали олени, лоси, сайгаки, дикие козы, соболи, куницы, норки, лисы, белки, медведи, росомахи. В специальном вольере, за высокой деревянной оградой стояли два огромных зубра, пережёвывавшие траву и исподлобья глядевшие на княгиню и её спутников.
– У животных всё просто: или ты хищник, или жертва, – заметила Катажина. – Но это животное явно не годится ни первую ту, ни на вторую роль.
Спутники сделали ещё несколько десятков шагов и оказались возле другого вольера, в котором сидела птица с огромным блестящим сине-зелёным хвостом и маленькой головой, увенчанной короной из перьев. Княгиня протянула руку сквозь прутья – павлин издал громкий крик, отдалённо напоминающий кошачий, после чего соскочил с ветки и побежал прочь.
– Какая глупая напыщенная птица, – смеясь, заметила княгиня. – Точь-в-точь королева Марыся.
При последних словах кастелян также не смог сдержать улыбки.
Вдали послышался бой колокола. Княгиня посмотрела вверх – с запада надвигалась тёмная туча.
– Наверно, скоро опять будет дождь. Какой холодный май. Надо возвращаться.
Обратный путь спутники не проронили ни слова. Лишь у ворот княгиня нарушила молчание.
– В последнее время я всё чаще ловлю себя на мысли, что наш век близится к концу. Я чувствую это. Мне известно, что мой брат плох, да и я, если переживу его, то ненадолго. Что будет после нас – даже не хочу об этом думать. Речи Посполитой нужна твёрдая рука, способная удержать своевольную шляхту в повиновении. Я такой не знаю. Может быть, гетман Яблоновский? Но его власть никогда не признает Литва, и прежде всего Сапега. Помяните моё слово – литовский гетман будет отстаивать права любого кандидата, лишь бы не Пяста. Панство вновь будет кричать о своих вольностях. Всё закончится домовой войной.
– Вы смотрите на будущее слишком мрачно.
– Я бы очень хотела ошибиться, – княгиня покачала головой. – Но я знаю, о чём говорю. Я видела два бескоролевья и была свидетелем рокоша князя Любомирского. Речь Посполиту от гибели спасло только чудо. Но в очередной раз чудо может не повториться.
Кивнув пани Эльжбете, княгиня удалилась.
Славута после некоторого размышления направился в караульную, где его взгляд привлекла огромная дубовая бочка.
Кивком головы кастелян подозвал Януша.
– Откуда?
– Прибыла с обозом вина. Когда вы были на погосте.
– Кто принимал?
– Гротовский принимал со мной. Въехали во двор, пересчитали. Потом кликнули людей. Одна оказалась пустой.
– Эта?
– Да, эта. Не знаем, куда деть. Может, на дрова пустить?
– Хороший дуб, – кастелян со всех сторон осмотрел бочку, заглянул внутрь – в ней свободно мог бы
