просто не могу вспомнить куда именно. В голове все смешалось. Мне кажется, что это было в тот именно день, когда напали на этих Жуковых. Хотя, конечно, я могу ошибиться. Ведь прошло столько времени. Я успокоюсь и все вспомню. Тем более, что Света и мои родители, односельчане моей бабки могут подтвердить мои слова.
— Отлично! Я переговорю с Вашими родственниками и Вашей девушкой. Надеюсь, что Вы не ошиблись. Это очень важно для доказывания Вашей непричастности к совершению преступления. Но, сами понимаете, сейчас мы не можем говорить об этом следователю. По разным причинам. Вначале мы должны переговорить с людьми. А потом заявим ходатайство о допросе их в качестве Ваших свидетелей. Договорились?
— Договорились. Только бы я не ошибся! Только бы не ошибся!
— Значит, так и сделаем. После того, как следователь предложит Вам рассказать по существу подозрений и будет задавать вопросы, Вы заявите, что пока отказываетесь давать показания против себя. И все. Ясно?
— Конечно.
— Держитесь! Мы еще поборемся.
Суворова встала и подошла к входной двери. Открыв ее, сказала сидящему на стуле в коридоре Авдееву:
— Мы готовы к допросу.
Как только Авдеев начал допрос и предложил Петровичу рассказать, каким образом он участвовал в разбое, тот, как и договаривался с Суворовой, заявил, что он пока отказывается давать показания.
Следователь ничем не выразил своего отношения к такой позиции задержанного. Видимо, не в первый раз задержанные отказываются давать показания. По крайней мере, во время первого допроса. Тем более в присутствии защитника. Он прекрасно понимал, что такое поведение задержанные принимают по предложению именно защитника — адвоката.
Оформив протокол допроса, он передал его Суворовой. Та, вместе с Петровичем ознакомились с ним. Оба по очереди подписали протокол.
— Сейчас Вы, — Авдеев обратился к задержанному, — будете помещены в ИВС. О дальнейших следственных действиях с Вашим участием я сообщу позднее. Но, не раскрывая тайны следствия, могу однозначно сказать, что мы проведем опознание Вас потерпевшими. Я планирую это на завтра часиков в десять. Вас это устроит? — теперь он обратился уже непосредственно к адвокату.
— Устроит. Я буду у Вас в десять.
— А потом проведем очные ставки с потерпевшими, если, конечно, они опознают Вас, как участника нападения. От результатов всех этих действий и будет зависеть, арестуем мы Вас либо освободим из-под стражи. Вам понятно?
— Да. А можно я еще два слова скажу адвокату?
— Конечно. Только Вы сможете это сделать уже в ИВС.
В разговор мужчин вмешалась Суворова.
— Матвей Иванович. Можно мы переговорим буквально пару минут в Вашем кабинете. Ведь, чтобы побеседовать с Вячеславом Ивановичем, мне придется ожидать не менее часа. Пока те, да сё. Пожалуйста!
— Хорошо. Только не долго. Мы подождем в коридоре. А пока я вызову конвой.
Оставшись наедине с Петровичем, Суворова спросила:
— Вы что-то хотели мне сказать?
— Я…
Петрович замялся, как будто не зная, как сказать адвокату что-то важное для него. Но потом продолжил:
— Передайте, пожалуйста, Светлане, что я ни в чем не виновен. Думаю, что в этом разберутся быстро. Пусть она верит мне. Чтобы ни случилось.
— Передам непременно. Есть ли какие просьбы по передаче в камеру?
— Да, я пока и не знаю ничего. Не знаю даже, сколько я пробуду под арестом.
— Ну, это пока еще не арест. А только задержание. По крайней мере, задержанным Вы можете быть только 48 часов. После этого следователь должен определиться: арестовывать Вас или отпустить на свободу. Таким образом, больше трех суток Вы не сможете быть подозреваемым. Надеюсь на лучшее. Если у Вас нет ко мне вопросов, то до свидания. Думаю, что уже завтра мы встретимся вновь.
— Значит, до завтра?
— Да. До свидания.
— До свидания.
***
Как только Суворова вышла из здания ГОВД, к ней сразу же подошли Светлана и незнакомая женщина.
— Что скажете, Татьяна Васильевна? Как там Слава? Что он говорит? — Затараторила Светлана.
— Давайте пройдем в машину, — остановила ее адвокат. — Не здесь же вести разговор.
— Да, да. Пойдемте.
Втроем они прошли к машине, стоявшей на стоянке у здания милиции. За рулем авто сидел незнакомый Суворовой мужчина. Поздоровавшись с ним, она вслед за Светланой уселась на заднее сиденье. Женщина уселась на переднее место пассажира.
— Я совсем забыла познакомить Вас, — спохватилась Светлана. — Это, — она указала на женщину, с которой встречала адвоката, — мама Славы, Клавдия Николаевна. А это, — она указала на водителя, — его папа, Борис Александрович. А это, — она обратилась к родителям Петровича, — адвокат Суворова Татьяна Васильевна. Она защищает нашего Славика.
— Очень приятно познакомиться, — сказала Суворова. — Конечно, желательно бы при других, более благоприятных условиях знакомиться. Но, судьба иногда преподносит нам всем неприятные подарки и испытания. А теперь все по порядку. Я встретилась со Славой и его следователем. Выглядит Слава нормально. Хотя, очень переживает. Нервничает. Немного растерян. Такое бывает в его ситуации. Но держится.
— Его не бьют? — Вкрадчиво спросила Клавдия Николаевна.
— Нет. Никаких повреждений у него я не заметила. И мне он ничего об этом не говорил. Его допросили. Он отказался давать показания. И правильно. Можно в запальчивости наговорить такое, что потом трудно будет изменить. Как говориться: что написано пером, не вырубишь топором. Сейчас его поместили в ИВС.
— Это — тюрьма? — Горестно вздохнув, спросила мама Вячеслава.
— Нет. Это изолятор временного содержания. Пока Ваш сын задержан на 48 часов. После этого следователь может отпустить его из — под стражи либо, предъявив обвинение, обратиться к прокурору за дачей санкции на арест.
— Но может и отпустить!? — Глаза Клавдии Николаевны стали мокрыми от слез.
— По закону, да. Но есть неписаные правила. Дело в том, что Ваш сын пока подозревается в совершении особо тяжкого преступления.
— Какого преступления? — Упавшим голосом тихо спросила Клавдия Николаевна.
— Его подозревают в групповом разбойном нападении на каких-то Жуковых, которые живут по улице Подлесной. Если следствие добудет доказательства его причастности к совершению этого преступления, то ему будет предъявлено обвинение, и он обязательно будет арестован. Вот тогда — то его направят в настоящую тюрьму. Такова практика следствия по данным делам. Ведь по той статье уголовного кодекса, которая предусматривает ответственность за преступление, в совершении которого его подозревают, предусмотрено наказание только в виде лишения свободы. И сроки в статье предусмотрены очень большие.
Клавдия Николаевна откинулась на спинку сиденья, прикрыла лицо руками и тихо, почти беззвучно заплакала.
Борис Александрович отвернулся к окну и уставился в него, как будто собирался что-то разглядеть в нем. По его напряженной спине Суворова догадалась, что он еле сдерживается, чтобы не разрыдаться, как его супруга.
В
