Мари всё еще было сложно заставить рот произносить слова. Зато, к своему стыду, она поняла, что заблудилась, просто ходя кругами. Рядом с Куртом это почему-то стало очевидным.
На берегу озера Мари позволила себе выдохнуть и уселась на свое любимое бревно. Курт устроился на песке рядом с ее ногами и всё еще хмуро молчал. Мари пыталась понять, о чем он думал. Может, злится на нее? Он столько раз говорил ей, что в одиночку опасно бродить по лесу.
И откуда он знал человека по имени… кажется, женщина назвала его Рупертом? Мари уже точно слышала это имя. Возможно, позже она вспомнит, где и как именно.
Вдоволь насмотревшись на Курта, Мари обнаружила, что он вовсе не выглядит злым. Его лицо было грустным, печальным или тоскливым, но это точно не злость. Он вдруг показался ей слишком взрослым для мальчика пятнадцати лет. А еще Мари готова была поклясться, что в углу его правого глаза блестит слеза. Чувство вины обожгло ей сердце, и она нарушила молчание.
— Прости, — выдавила она.
Он вздрогнул и посмотрел на нее с искренним удивлением.
— За что?
— Я… Я просто плохо спала прошлой ночью, и мне нужно было тебя увидеть. Я пришла слишком рано и пыталась пойти к тебе навстречу.
Курт покачал головой, встал и рассеянно пнул камень.
— Во всем этом не было твоей вины. Моя семья… отличается от большинства других. Вот почему мы живем так далеко от Валда.
— Ты имеешь в виду, вы живете с волками?
Курт приподнял одну бровь, и Мари объяснила свою догадку.
— У того мужчины были волки, и они его слушались. А ты пробежал мимо них, как будто они стеклянные. Но на меня они рычали.
И жутко щелкали зубами.
По телу Мари пробежала холодная дрожь, а потом всё это внезапно обрело смысл. Ну конечно! Семья Курта, должно быть, умеет управлять волками! Вот почему в их первую встречу он заявил, что пока он рядом, они не нападут. И поэтому бегал рядом с ними, не моргая.
— Но что им нужно от меня? — спросила она шепотом, глядя в пространство. — Почему меня отметили?
Торговец назвал ее шрам отметкой.
— Мари, я уже говорил. Магия в этом лесу не такая добрая, как в твоих историях.
— Откуда ты знаешь?
Курт мрачно усмехнулся.
— Ты всё время забываешь. Это мой дом.
— Но почему меня укусил волк? И почему мне никто не говорит, в чем дело?
Мари внезапно пробрала такая ярость, что ей стало трудно дышать. Чем больше она думала об этом, тем больше злилась. Последние несколько месяцев напоминали ей бредовый сон, от которого она никак не могла проснуться.
В этом проклятом месте все всё знают. Торговец, бургомистр, Курт и даже та женщина у дома. Его мать? Да, впрочем, какая разница. Все всё знают, кроме Мари. И все смотрят на нее, как охотники на добычу. Только и ждут, что она споткнется.
— Так работает магия, — виновато сказал Курт. — Им нельзя тебе говорить.
— Но торговец…
— Какой торговец?
Курт изумленно моргнул, и Мари всё ему рассказала про вчерашний разговор с мистером Гаспаром на площади. Пока она говорила, лицо ее друга стремительно бледнело.
— Курт, в чем дело?
Он схватил ее за плечи.
— Мари, тебе нельзя никому об этом рассказывать! Поняла?
Она была слишком напугана, чтобы ответить. Он встряхнул ее и спросил еще раз:
— Ты меня поняла?
Мари рассердилась бы на эту встряску, если бы не ужас в его глазах. Она еще никогда не видела Курта таким напуганным. Он часто был тихим и задумчивым, а иногда любил напустить на себя важности, как все мальчишки его возраста. Но теперь игривость и бравада исчезли.
— Мари, — прошептал он, заглядывая ей в глаза. — Я стараюсь защитить тебя изо всех сил. Здесь происходят вещи, о которых…
— Расскажи меня!
Она наконец обрела голос, и он прозвучал слишком резко.
— Расскажи мне, что происходит! Почему меня укусил волк? Почему торговец сказал, что я в опасности?
— Не могу.
Лицо Мари против ее воли исказилось гримасой отвращения.
— Значит, ты ничем не лучше остальных! — выплюнула она.
Курт выглядел так, будто его ударили в живот, но Мари была слишком расстроена, чтобы обращать внимание на его боль. Она подскочила, вырвавшись из его рук, и отбежала к ревущему водопаду.
Они стояли порознь несколько бесконечных минут.
Когда гнев внутри Мари начал утихать, ей захотелось повернуться. Грустит ли Курт еще? Или, может, вовсе ушел? Но гордость не позволяла ей пошевелить шеей. Кажется, мать говорила что-то о вреде гордыни, но Мари наплевала на это воспоминание. Гордость сейчас — единственное, что удерживает ее от рыданий. Если сурово не скрестить руки на груди и не вздернуть повыше подбородок, она рискует рассыпаться на кусочки.
Мари услышала шаги Курта. Потом позволила ему положить ладонь себе на плечо.
— Мари.
Его голос звучал тихо настолько, насколько это возможно рядом с водопадом.
— Я не могу тебе обо всем рассказать, правда, — сказал он. — Но я могу тебе кое-что пообещать.
Она стояла неподвижно. Он вздохнул и продолжил.
— Я обещаю сделать всё возможное, чтобы защитить тебя.
Мари повернулась и долго-долго смотрела ему в глаза. Встревоженные. И выражавшие такие раскаяние и боль, что она не могла больше злиться. В конце концов, он же просто мальчишка. Да, иногда он ведет себя так, словно владеет лесом, но вряд ли он может контролировать больше, чем она сама.
— Как ты можешь такое обещать? — вздохнула Мари. — Ты всего лишь мальчик.
Вспышка раздражения мелькнула в его глазах.
— Обещаю!
Он шагнул ближе, и его лицо стало свирепым.
— Я не могу остановить всё это, но могу защитить тебя. Ты мне веришь?
Ее первым порывом было сказать «нет». Остатки обиды еще шипели в ней, как тлеющие угли. Но чем дольше она смотрела в его глаза, тем больше вспоминала про всё, что он уже сделал для нее. Он стал первым, кто заговорил с ней, избавив от одиночества. Он подарил ей ее гору. Он нашел ее сегодня в лесу и спас от волков. Курт был всем, что у нее есть в этом темном и некрасивом месте.
Легкая улыбка тронула ее губы, хотя она вовсе этого и не хотела. Мари кивнула Курту и тут же почувствовала, как ее переполнило чувство, которого она не испытывала уже долгие месяцы. Кажется, это называется покой.
Тишина больше не была гнетущей, пока Курт провожал Мари до опушки леса. Остановившись, они долго смотрели на океан из верхушек деревьев над головами. Мари
