* *
Девицы отвлекли меня от описи и оценки второго этажа. К тому моменту я уже прикинула стоимость первого этажа и сегодня собиралась закончить со всем домом, когда явились они…
На самом деле я могла подавить их светским образом, но после нескольких их колкостей по поводу всяких «Недостойных великого магистра» задалась вопросом, надо ли мне всё это терпеть, и потащила их к выходу.
Они не верили в происходящее до последнего, кричали, что я не посмею так с ними поступить, что магистр, нет, весь орден отплатит мне за вопиющую грубость, и если с их голов упадёт хотя бы волос… и всё такое в таком духе, так что за дверь я их не просто вытолкнула, а вышвырнула, а особо языкастым отвесила под зад пинка.
И я бы не возражала, если бы от такой грубости Синеглазка передумал меня ближе узнавать, просто отпустив на все четыре стороны.
Но.
Когда к его ногам упали поверженные девицы, он не возмутился и не нахмурился. Синеглазка выглядел абсолютно довольным.
Смотрел на меня с восхищением и нежностью.
А когда девицы взвыли, заламывая руки и моля о его защите, он быстренько их обошёл, взбежал по крыльцу и, практически затолкав меня в дом, захлопнул двери.
Отступив на несколько шагов, я наблюдала, как он запирал дверь, разворачивался и с облегчённым выдохом прижимался к ней спиной.
— Спасибо, — от всей души поблагодарил он. — Это было великолепно!
Его озорная улыбка и теплота глаз резко отличались от убийственной холодности в тот момент, когда он смотрел на пленников.
Кстати, если так подумать, он ни на кого, кроме меня, не смотрел тепло. Посторонние или его люди — на всех он смотрел так, словно они немного не существовали в его глазах, словно между ними была непреодолимая преграда.
Странный человек, в доме которого — на поверхности — не было ничего, кроме обычных ценных вещей. Как я поняла со слов слуг, он часто бывал в разъездах, поэтому, вероятно, не оставлял ничего слишком личного и ценного здесь, так как другие представители ордена могли это найти.
Его дом был слишком обезличенным, что вызывало желание найти укромное местечко, где он прятал личные вещи, которые могли бы помочь составить о нём более точное представление.
— Есть хочешь? — спросил Синеглазка.
Я покачала головой.
— Но составишь мне компанию? — поинтересовался он.
Подняв взгляд к потолку, я прикинула, сколько ещё всего осталось для оценки, но поняла, что не слишком-то хочу знать, сколько примерно стоит дом и его обстановка.
После чего кивнула и получила очередную тёплую улыбку.
* * *
Ночь опустилась на особняк магистра. Вымотавшийся за день Арман не мог уснуть из-за нелепого страха, что Варда убежит.
И это при том, что он наложил барьер уровня восьмого круга на дом, так что она просто не могла уйти сейчас, пока она маг четвёртого круга.
Страх потерять её окутывал холодом сердце, обрывал дыхание.
Лисар ждал её так долго…
Пять лет ушло на выяснение того, как души чужаков вселялись в тела местных жителей, чтобы освоить эту технику и применить на Варде. А потом было разочарование и отчаяние, когда оказалось, что эта техника работает только на живых.
Был поиск осколков души Варды. И неизвестно сколько времени в божественном безвременье, для внешнего мира продлившегося триста лет, пока её душа восстанавливалась в пламени феникса, чтобы её можно было вселить в другое тело.
А потом годы ожидания здесь.
«Наверное, этот страх оправдан», — Арман-Лисар смотрел в темноту.
Повернулся на один бок. Потом на другой. Варда спала в его доме, и это волновало его так сильно, что порой он не мог дышать.
Это оказалось неожиданно сильным душевным испытанием — привести любимую женщину в свой дом…
Дом, в котором он мог бы запереться с ней и плевать даже на конец света.
По мышцам Армана-Лисара прокатилась дрожь. Он стиснул кулаки. Желание запереться здесь с Вардой было почти невыносимым, в мыслях вспыхивали такие сладкие образы совместной жизни.
Но он знал: Варда птица, которая умрёт в клетке. Точнее, убьёт того, кто её в этой клетке запер.
Она уже доказывала это делом.
Да и он не смог бы жить, видя в её глазах только ненависть.
Поэтому, какие бы сладкие мечты ни посещали его разум, Арман-Лисар мог применить барьер только временно, чтобы Варда не убежала среди ночи и не устроила бардак за пределами его жилища.
Вздохнув, Арман-Лисар признался для себя, что ему сегодня не уснуть. В кромешной тьме он поднялся с кровати и прошёл к камину. Ему не нужен был свет, он знал этот маршрут слишком хорошо, с первого раза наткнулся на скрытый рычаг и провернул.
Рядом с камином сдвинулась панель. Об этом оповестил тихий шелест, но даже без него Арман чётко знал, в какой момент с нажатия рычага проход полностью откроется. Он спустился в темноту, идеально попадая на ступени.
Так же ощупью без задержки открыл ещё одну дверь и отправил под потолок огненный шарик. Свет озарил просторное подземелье. Здесь был рабочий стол, заваленный бумагами с разработками по магии. Книжный шкаф с запрещёнными произведениями и его личными записями.
В центре комнаты стоял диван, с которого он любовался своими сокровищами.
Сокровища лежали на полках, занимавших всю противоположную стену и половину боковых. Всем этим вещам было более трёхсот лет — каким-то чуть более, каким-то сильно больше этого срока, и не все из них выглядели настоящими сокровищами, в то время как другие неоспоримо демонстрировали свою ценность драгоценным блеском.
Тут были мечи и посохи, кинжалы, ожерелья, браслеты, металлическая походная посуда и фарфор, запечатанные в стеклянные кубы книги, письма, письменные перья. Тут были старинные печати и элементы доспехов. Всё это когда-то принадлежало Варде.
А самое ценное сокровище сверкало в центре на манекене с женской фигурой. Это были покрытые золотом доспехи феникса с инкрустацией из алых, наполненных пламенем опалов. Они будто состояли из плотно подогнанных перьев с проблесками огня. Сохранился даже плащ из тонких металлических пластин. Аура божественной силы ещё исходила от этой бесценной брони.
Доспехи Варды, в которых она приняла звание генерала армии богов.
* * *
Пламя. Оно окутывает меня, но невесомо. Я сама невесома. Не лежу, не стою, не лечу. Странное состояние, словно я нырнула в воду, только нахожусь в огне.
Это сон? Или реальность?
Почему я ничего не ощущаю?
Ни скованности, ни возможности двигаться, ни тепла, ни холода. Странное
