спину, ожидая увидеть там Марка. Я до сих пор не решилась поговорить со следователем и подать заявление, хотя это будет единственным правильным поступком в моей жизни.
— Здравствуйте, — Сергей проходит в палату и садится на стул у моей кровати. — Как вы?
— Нормально, — пытаюсь выдавить из себя улыбку, но получается лишь ее подобие.
С Сергеем у нас сложились дружеские, я бы даже сказала отцовские отношения. Ему было примерно, как и моему отцу, около пятидесяти. Может, больше, но выглядел он на сорок с хвостиком. Была ли у него семья я не знала, но практически все время он проводил у Марка. Был верным сторожевым псом, который загрызет за своего хозяина. Правда, сейчас я смотрю на Сергея другими глазами. Это ведь он… он передал Руслану то, что происходило в доме? Больше было некому. Ни у кого из присутствующих не было столько сострадания и отцовской любви ко мне, как у Сергея.
— Это ты, да? — спрашиваю у него, глотая слезы, катящиеся по глазам. — Ты ему рассказал?
— Да я, — соглашается Сергей. — Он виноват в том, что сделал.
— Я думала он сам, — произношу сквозь слезы.
Дура. Господи, какая же я дура. Наивно полагала, что Руслан сам. Нет, знала, что у него нет сердца, но внутри что-то сдавливало, царапало, ныло.
— Марк рвется сюда, — тихо говорит Сергей. — Я сдерживаю его, как могу, но он хочет вас увидеть.
— Это ведь ты защищал меня все время? — как-то сдавленно говорю я.
Внутри все сжимается от догадки, что закралась в мой мозг еще раньше, но я старательно отгоняла ее. Ведь Марк отличался тяжелым нравом, мог вспылить когда выпил, но моменты, когда я видела его выпившим можно пересчитать на пальцах. Зато отсутствовал он часто. Неужели?
— Да я, — кивает Сергей. — Не давал ему идти к вам, если он выпьет.
— Господи, — выдаю слишком уж истерично.
— Я не хочу, чтобы он приходил. Так ему и передай! Если он явится сюда, я напишу на него заявление в полицию!
— Вы еще не писали? — удивляется Сергей.
— Нет, не писала, — киваю. — Следователь все настаивает на встрече, а я делаю вид, что мне плохо.
— Не хотите его сдавать?
Даже в такой ситуации Сергей говорит со мной, как с хозяйкой. Исключительно на “вы” и не позволяя себе ничего лишнего.
— Хочу, — киваю. — Очень хочу, Сергей, но у меня есть причины этого не делать.
Я не собираюсь рассказывать Сергею о том, что беременна, а Марк является отцом моего ребенка. Я и подумать не могла о таком исходе. Проблем с месячными у меня не было, они закончились только дней десять назад, скудные, едва заметные, но они были несколько дней, да и привычно тянуло живот, а потом все закончилось. Я и подумать не могла, что это беременность, что те небольшие выделения могли быть из-за проблем с малышом.
Боже. Я не хочу ребенку такого отца, как Марк, но не представляю, как расскажу сыну о заключении отца, к которому приложила руку. Если уж быть совсем честной, говорить Марку о беременности я не хочу и не стану. Неизвестно, что он сделает, как себя поведет, что если вновь начнет не давать прохода, угрожать, требовать. Я не могу вечно просить помощи у Руслана, а нет никого, кто бы мог мне помочь.
— Зря, — наконец, оживает мужчина после долгой паузы. — Вы должны написать заявление, чтобы посадить его, иначе он сделает все, чтобы ваша жизнь была невыносимой.
После разговора Сергей уходит. Оставляет на полочке мои любимые мандарины, целует в щеку на прощание и выходит. Я начинаю думать, что он прав. Чтобы родить ребенка, я должна позаботиться о своей безопасности, а сделать это без заявления и отправления Марка в тюрьму невозможно. Над угрызениями совести я подумаю позже.
Прошу Ангелину позвать ко мне следователя. Он заходит спустя пять минут. Высокий, коренастый мужчина лет пятидесяти присаживается рядом с моей кроватью.
— Здравствуйте. Я Геннадий Павлович, следователь. Ох уж и долго вы меня не принимали, — он улыбается.
Глубокая складка появляется между его бровями, следователь хмурится, открывает папку, берет в руки ручку и переводит тяжелый взгляд карих глаз на меня. Почему-то не смотря на то, что я впервые сталкиваюсь с органами правопорядка, мне не страшно. Не знаю, что тому причиной: его располагающая аура или добрый взгляд, по которому я понимаю, что он пришел сюда помочь, а не взять денег с того, кто больше даст и закрыть глаза на происходящее. По крайней мере, я не хочу ошибиться в этом мужчине, который одним своим видом напоминает мне отца. И Сергея.
Глава 15
Ева
Послетого, как я пересказываю следователю все, что произошло, он уходит. Говорит, что оснований для взятия под арест достаточно, но он не может гарантировать того, что Марка посадят. Я понимаю и жалею, что вообще это начала. Зачем? И так было понятно, что у него достаточно денег, чтобы откупиться.
В таком состоянии меня и застает Руслан. Он заходит в палату, а Ангелина куда-то тут же уходит, говоря, что скоро вернется. Я и пискнуть не успеваю, как она скрывается за дверью. Вот же!
Оставаться наедине с Русланом совсем не хочется. Разговор с ним не входит в мои планы, но он уже здесь, а я не могу даже встать. Зато могу отвернуться и даже не смотреть в его сторону, что и делаю.
— Ева.
Нет, он издевается!
Я же упрямо продолжаю лежать и смотреть в другую сторону.
— Ева, нам нужно поговорить.
Я все еще молчу. Мне не о чем с ним разговаривать от слова совсем. Я просто лежу и смотрю за окно, на небо, которое сегодня мне кажется по-особенному ясным.
— Хорошо, тогда говорить буду я, — не отступает он и подходит ближе к кровати.
Оставаться равнодушной становится всё сложнее.
— Я узнал, что ты написала заявление, — произносит Руслан. — Марка посадят, но я пока не знаю, что и когда будет, поэтому пока мои люди будут у твоей палаты.
Эта новость трогает меня изнутри. Хочется ответить Руслану, но я молчу.
— Тебя выписывают завтра, — продолжает он. — Я заберу тебя к себе.
Это заявление приводит меня в шок,
