но ваши тяжелее прочих.
— Только никто по этому поводу не рыдает.
— И то правда. Воинам приходится соглашаться с вашими решениями, когда вы отнимаете меч из-за какой-нибудь банальности или глупой шутки. Наверное, многие предпочли бы, чтобы вы рыдали.
Я засмеялась, хорошенько вытерла лицо, а потом вытерла руки о платье.
— Вашему плащу досталось, благородный лорд. Не каждый ливень его так вымочит.
Он взглянул на влажное пятно на плече и улыбнулся так, словно внутри у него вспыхнул яркий свет. Я решительно встала.
— Надо идти, добрый лорд. Посол Эльмета ждет, что мы с ним обсудим размер дани на следующий год. А до этого разберусь с просителями. Мы уже поплакали. Теперь нам предстоит расставание, как истинным влюбленным. По крайней мере, так поется в балладах. Благодарю за вино и за то, какое интересное применение вы нашли для собственного плеча.
— Ваш слуга, миледи, — серьезно ответил Бедивер. Он открыл мне дверь и проводил к выходу. Остановившись на пороге, добавил: — Миледи, вам следует меньше требовать от себя и не наваливать на себя столько работы.
— Легче посоветовать, чем сделать, лорд Бедивер. Это касается и прочих ваших добрых советов. Но я вам благодарна.
Его озабоченный взгляд я чувствовала спиной до самого Зала. Конечно, мне было стыдно, что он видел мою слабость. И все-таки на душе полегчало. Иногда полезно поплакать: потом легче сосредоточиться на деле. Да и разделенное горе — уже полгоря. Но мне хотелось поговорить об этом с Артуром. Хотя ему хватает своих забот. А о том, что у нас нет детей, мне почему-то никогда не удавалось с ним поговорить. Конечно, это наше общее горе, но причиной его все-таки была и оставалась я. Тут Мордред был прав.
На следующий день случилась еще одна ссора, едва не кончившаяся плохо, но после нее Камланн несколько поутих. Нет, никаких серьезных решений не последовало, просто Артур разослал самых скандальных воинов в разные стороны. Один небольшой отряд сопровождал обоз с материалами для ремонта дамбы в Саксонском королевстве Восточных англов, а другой отправился в Дайфед, разбираться с какими-то спорными землями. Мордред остался в Камланне. Конечно, мы не думали, что он оставит свои затеи.
На вторую неделю мая из Малой Британии вернулся Гавейн. Боже, но в каком виде! Больной и измученный до последней крайности. Переговоры с Максеном прошли именно так, как я ожидала: удалось согласовать пару второстепенных вопросов, но вместо них появились еще пять. Более того, Гавейну стоило немалого труда избежать нескольких поединков с явными провокаторами Максена. Если бы дошло до дела, Гавейн, конечно, вышел бы победителем, и в тот же миг оказался бы побежденным. Максен немедленно выдвинул бы обвинение в убийстве его подданных, причем, раз в убийстве оказался замешанным посол двора, обвинение переходило на нас. А это означало конец всяким переговорам. Артур пришел в негодование, но не стал отправлять Гавейна обратно, а вместо этого написал Максену вежливое письмо с просьбой прислать собственного посла для решения остающихся вопросов. Гавейну он приказал сидеть в Камланне и ничего не делать. Артур хотел дать воину отдохнуть, но в то же время рассчитывал, что пребывание Гавейна в крепости подтолкнет его противников к решительным действиям. План отчасти сработал, поскольку конфликт вспыхнул с новой силой, стоило крикунам вернуться из Дайфеда и Восточной Англии, но до серьезных последствий так и не дошло.
Я занималась подсчетами запасов шерсти в одном из складов, когда меня нашел Медро. Мы с Гвином шли вдоль сложенных тюков с шерстью и красками. Я диктовала, Гвин записывал. Овец недавно остригли, и мне нужно было знать, сколько шерсти надо прикупить для нужд крепости. Кладовая представляла собой длинный узкий сарай без окон, заваленный тюками шерсти до крыши. Свет проникал сюда только через щели карниза и ложился пыльными полосами. Старые тюки слежались и пропылились. Приходилось их ворочать, иначе и не поймешь, что в них. Очень скоро руки у меня покрылись жирным налетом, а легкие — пылью. Тут дверь в дальнем конце сарая открылась, и в дверях, залитый потоками солнечного света, возник Медро. Ну, ни дать, ни взять, статуя римского бога. Я перестала ворочать тюки и выпрямилась.
— Благородный лорд? — сказала я, стараясь не раскашляться.
Он неторопливо проследовал от двери и остановился передо мной. Поклонился и уставился на меня серыми глазами, точь-в-точь такими же, как у Артура. Одет, как всегда, безупречно, короткая борода аккуратно подстрижена. Неуязвим и неотразим.
— Моя госпожа, — сказал он, обозначая легкий поклон, — Лорд Горонви ранен в поединке. Император желает, чтобы вы немедленно пришли.
— О, Боже! — вырвалось у меня. Вытерев грязные руки о фартук, я сняла его и бросила на один из тюков. Медро опустил глаза, но недостаточно быстро, чтобы я не заметила мелькнувшей удовлетворенной улыбки. — Сильно ранен? С кем он дрался?
— Благороднейшая дама, откуда мне знать, насколько сильно он ранен? Меня там не было. Мне сказали, что его отвезли в дом хирурга Грифидда; молюсь, чтобы он не сильно пострадал, это же мой друг. — Он сделал небольшую паузу, затем добавил: — А дрался он с лордом Бедивером.
— С Бедивером? — ахнула я. Невозможно было представить, чтобы Бедивера спровоцировали на поединок. Но не стал бы Медро так заведомо врать. Он кивком подтвердил свои слова; и опять этот слабый намек на улыбку! Горонви числился одним из его сторонников, даже друзей, пожалуй, а тут эта странная полуулыбка! Неспроста. Похоже, он доволен, что пролилась кровь, хотя, без сомнения, предпочел бы кровь Бедивера. — Где Артур? — спросила я, с трудом подавляя отвращение к этому хлыщу.
— С Горонви, в доме Грифидда, благородная королева. Могу я иметь честь проводить вас туда?
— Благодарю вас, нет. Лорду Горонви лишние посетители сейчас ни к чему. Гвин, бросай это занятие пока. Прошу прощения, лорд Медро. — Я кивком дала понять, что больше не нуждаюсь в его компании и поспешила из сарая. Гвин испуганно взглянул на Медро и побежал за мной.
— Тебе не обязательно идти со мной, — сказала я мальчику. — Боюсь, сегодня ты мне больше не понадобишься. Можешь отправляться на занятия. Что там у вас сегодня? Копье или лошади?
— Верховая езда, благородная леди, — ответил он. Выглядел мальчишка совершенно несчастным.
— Эй, в чем дело? — я обратила
