я бегал по Чижикова.
Позвонить… Нет автомата!
Не работает! Нет автомата! Не работает!
Я бежал на чужих ногах.
Я ворвался в райком партии.
Я кричал: «Мне позвонить!»
Что-то было с моим лицом – «пожалуйста, пожалуйста».
До сих пор я не могу видеть телефон-автомат.
Я не могу видеть много цветов.
Да… Вы вытирайте розетки. Только осторожно.
Да. Так вот.
Если вы ревнуете, значит, у вас есть основания.
И уже нет шансов.
Хотя я считаю, пользоваться женщиной, которую кормит и одевает муж, – воровство.
Забирай и корми сам.
Но это такие сложные вопросы, что я лучше покрашу пятнадцать потолков.
А вы сегодня выглядывали на улицу?
Море сегодня такое синее, хоть кисть макай.
Это счастье – жить возле моря.
Сколько во всём мире живёт возле моря? Ну десять процентов.
Когда тебе Бог дал такое, ты уже один из десяти.
А ещё хорошая жена.
А ещё приличные дети.
А ещё тётя в Америке…
А ещё кусок жареной камбалы с пюре…
Тс… Тс-с… Я не пью.
Меня Изя ждёт.
Эй ты, бездарь горькая, собирай инструменты.
Значит, завтра в девять.
А на самом деле в одиннадцать…
Я доскажу… Нет… Нет…
Спасибо…
Я работаю тоже хорошо…
Вы увидите: стены рушатся – мои обои стоят.
– Игорь Семёнович? Плюс один – это тепло или холодно?
– Видишь ли, Михаил… Ты сейчас где?
– В Одессе.
– Это там плюс один?
– Да.
– Это холодно.
– А в Москве плюс один – это тепло.
– Спасибо!
– Не за что.
– Мой друг! Если бы на одну чашу весов положить случайные половые связи, а на другую – хороший коньяк, я бы выбрал…
– Постой, а зачем их класть на разные чаши?
Сидеть за одним столом с тигром – это храбрость.
А высказать ему в морду всё, что он из себя представляет, – это мужество.
В спорах – истина.
В ссорах – правда.
В войнах – победа.
Государство и народ II
– Не отдавайте концы! – просит государство своё население как-то неуверенно и поздновато. – Денег вот дадим младенцам…
– Это правильно, – уходя, замечает народ. – Это верно…
– Возрождаться надо по два, по четыре, по шесть, по восемь.
– Да где ж столько производителей набрать? На одного перегрузки большие.
– Надо, надо, ребята, территорию охранять некому.
– Ну, надо так надо, – говорит народ. – Вы того, уверенности нам прибавьте.
– В чём?
– Дак в будущём, в будущём.
– В будущём? А что, нету?
– Есть, конечно, но нет.
– Всё ж сделали, как ты хотел. Перессорились вот со всем миром почти. Дружим с самыми сумасшедшими… Список врагов практически бесконечный. И сами враги уже подготовлены, выстроены, злые, огрызаются и не нападут никогда.
– Да нет, с этой стороны уверенность есть, – говорит народ.
– А женщины у нас? Такие красивые… Обрати внимание, займись, сосредоточься.
– Дак кто ж тут?.. Лучше наших нет и не будет.
– Значит, и с этой стороны уверенность есть.
– Есть, есть…
– А чем ты сейчас занимаешься?
– В данный момент?
– В данный момент.
– Дак тем же… Провода медные… Рельсы кое-какие… Огород вот…
– А к государству хорошо относишься?
– Очень. Очень… Но у вас же вроде так ничего не осталось… Неинтересно. Вроде знакомы, а попросить нечего. Попросишь чего, вы вроде дадите, а мы ничего не получим. Немножко неинтересно стало… Как пару рублей прибавите, так на пару рублей и вздорожает. Неинтересно с вами, скажем так…
– А что, может, тебе президент не нравится?
– Ну, это уже не разговор. «Президент не нравится» – не надо так говорить. Как раз очень. Не надо нам это говорить. Президент и на месте, и симпатичный, и молодой, и шутливый, и по-французски… Да нет, пусть работает… А вот откуда остальные взялись? Может, он их тоже не знает.
– Почему?.. А что, в правительстве, что ли?
– Да и в правительстве.
– Поменять?
– Пусть работают… Меняли их, меняли, что толку… Пусть работают… Они к нам привыкли. Мы к ним…
– Дак чего ж не рожаете?
– А вы бы б с женщинами нашими говорили! Чего вы всё с мужиками. Мужик наш – он чего? Он ничего. Он всегда согласен. Бабы у нас дурные, своевольные. Мужик встал с кровати и ушёл. А она там осталась размышлять… Ей решать. Кто с ребёнком на руках на фронт провожает? Баба!
– Так то ж в кино.
– А мы и сами только в кино видим.
– Так давайте, ребята, любите друг друга.
– Нет, насчёт «любите друг друга» это вы бабушке своей государственной скажите. Этого у нас не было и не будет. Вот если через секс, как сейчас говорят, это ещё можно. А то врагов, значит, не люби, а своих люби… Так не получится… Если уж одичал, то на всех сразу… А через секс можно попробовать, но его тоже без водки не затеять.
– Нет, с водкой нельзя. Нельзя! Секс с водкой – это кривой младенец получается, несимметричный.
– А без водки не полюбишь. Ненавидеть без водки можно, а любить как-то стрёмно, короче, не пробовали. Придёшь любить, она сама тебе нальёт. Раньше, при жизни советской, кого ни рожали, все сгодились для сражения, так?
– Так.
– А теперь технику ему надо доверить, теперь техника стольких перебьёт, не нарожаешь. И бизнесом не займёшься. Видишь, бизнес какой оказался. Он водки не выносит. Вино ему давай марочное. А у нас секс к водке приучен… Самогоновый секс. Я вам так скажу, чтоб этот дурацкий разговор закончить: мужик наш занят неизвестно чем, но занят – и просит его не беспокоить. Так что вам будет удобнее с женщинами поговорить. Чтоб государство любили и Родину охраняли.
– Да ну… Как им объяснишь?
– Вот! Вот… А вы хотите, чтоб мы объяснили. С женщинами говорите твёрдо.
– Нет, с ними не будем. Это твёрдо.
– Тогда, значит, вам совсем тяжёлым путём надо идти – квартиры строить, продукты искать… А вам сейчас не с руки, вам сейчас Сочи возрождать.
– Да… – опустило голову государство. – Нам Сочи возрождать…
– Вот видите, занятие есть… И у нас занятие есть… Так что пока вы давайте это… А мы это… Тут неподалёку… Если что, можем договориться… Мы неподалёку… Бывайте себе…
– Бывай, хитрюга… Уйди от греха подальше…
– От греха? Кто ж без греха родит? Смягчать надо постулат.
И, подхватив мешок, народ рванул к железной дороге.
