Когда он уходит, еще какое-то время я стою у двери, а затем иду в гостиную с твердым намерением изменить ее к лучшему… А, если удастся, то и собственную жизнь…
8. Артем
Две недели спустя…
— А у тебя тут все изменилось, — я осматриваю гостиную Полины, которая теперь выглядит совершенно иначе.
Офигеть, она реально выкрасила ту самую стену в оранжевый!
Шторы тоже новые, как и белый ковер. Мне даже стремно ступать по нему. А ещё здесь появились цветы в огромных горшках, они стоят на полу и создают ощущение тропического леса.
— Да уж, меня понесло, — усмехается Полина, проследив за моим взглядом.
И вдруг я понимаю, что все, что меня окружает — и есть сама Довлатова: яркая, страстная и смелая.
— Это же классно, — я сажусь на диван и провожу по нему рукой слева от себя. — Иди сюда, — прошу ее. Полина нерешительно смотрит на меня, но все же подходит и садится, правда чуть дальше того места, где бы я хотел. — Я соскучился, — тогда я сам придвигаюсь ближе, обхватываю рукой ее бедра и натыкаюсь на осторожный взгляд. — Не смотри так.
— Как? — она облизывает нижнюю губу и прикусывает ее.
Сколько же дней я хотел прикоснуться к этим губам.
— Как на предателя.
Полина посмеивается, по-доброму и открыто.
— Если честно, я тоже думала о тебе, — признается она, проводя большим пальцем по моей скуле. Я прикрываю глаза. Ее нежные прикосновения напоминают мне о тех выходных, что мы провели на даче Сереги. Но Полина быстро возвращает меня к реальности, переводя тему: — Ты голодный? Покормить тебя?
— Да… — пальцем слегка распахиваю на груди ее симпатичный бежевый халатик. Она первая девушка, которая встречает меня вот так, по-домашнему. Я и не знал, насколько это может быть эротично. — Я буду первое и второе, — вожу пальцами по кружеву ее лифчика, думая о том, что точно умру, если в ближайшее время не увижу ее идеальные сиськи.
— Тёма…
У меня по спине пробегает горячая дрожь, пульс учащается, стоит Полине лишь выдохнуть мое имя.
— Скажи ещё раз, — прошу ее.
— Что сказать?
— Назови меня по имени.
Полина улыбается.
— Вот ненормальный.
А я тянусь к ней и начинаю целовать. Руки сами развязывают ее халат, он скользит по плечам, которые тоже не остаются без внимания.
Мне хочется всю ее зацеловать, замацать, поставить клеймо, в конце концов. Но вновь появляется это тупое ощущение неполноценности. Словно я слишком уж раскатал губу.
Такая женщина не для тебя, придурок.
С этой мыслью я укладываю Полину на диван и, разведя коленом ее ноги, устраиваюсь сверху. Сначала я хочу как следует пососать ее груди, о которых мечтал все эти дни.
Соски превыше всего!
Оттянув вниз ее лифчик, я обнажаю их и чувствую себя самым счастливым кретином во вселенной.
Во рту скапливается слюна.
Ну держитесь, мои голýбки.
А потом, вдоволь нализавшись, я заглядываю в лицо Довлатовой.
Ее щеки порозовели, взгляд затуманен — она вся в моей власти.
Приподнявшись, я просовываю между нами руку и отодвигаю край ее трусиков.
Какая же она мокрая.
А вот падла-диван ужасно узкий!
— Может быть, лучше на кровать? — хриплю я, опираясь на локоть, пока мой палец медленно скользит по клитору.
— У меня нет кровати, — загадочно произносит Довлатова, прикрывая глаза. Ее дыхание учащается.
— Как это? — изумляюсь я. — В прошлый раз я видел, в той комнате, — киваю на стену, за которой располагается спальня.
Полина улыбается, нежно поглаживая мою шею.
— Я ее продала на Авито. Вчера забрали. Вот новую заказала, жду. Так что нет у меня кровати.
Я изгибаю бровь и становлюсь на колени. Моему взору открывается обалденный вид — ее обнажённые груди и раздвинутые бедра.
Мои глаза разбегаются.
— Ковер тоже новый, — замечаю я.
— Ага, — закусив губу, кивает Довлатова.
— Мягкий, мне нравится, — опустив руку, прикасаюсь к покрытию с длинным ворсом. — Хочу трахнуть тебя на этом мохнатом коврике.
Полина смеется.
Как же мне нравится ее смех.
Снова целуясь, мы избавляемся от одежды и перебираемся на пол. Мои колени утопают в мягком ворсе.
Клянусь. Этот ковер просто создан для полового акта. Во всех значениях этого слова.
Я тянусь к джинсам, достаю из кармана презерватив и, надев его, снова располагаюсь между бедер Полины. Она нетерпеливо давит мне на задницу, укладывая сверху, берет мой изнывающий от желания член и направляет головку внутрь своей чудесной мокрой киски.
О, да.
Я толкаюсь глубже и прикрываю глаза от удовольствия. Она непросто чудесная, она фантастическая.
Это я и о киске, и о Довлатовой в целом.
После секса мы какое-то время болтаем ни о чем, лежа по центру ковра.
Все так странно.
Нам всегда есть, что обсудить, даже если это что-то совершенная нелепица.
Мы на одной волне.
— Полин? — зову я девушку, набравшись смелости.
— Я, — знакомой интонацией отзывается она и дразняще ведёт рукой по моему торсу вниз до самого паха.
Чувствую, что снова твердею и заряжаюсь силой для второго раунда. Но сначала я хочу объясниться.
— Я ведь пришел попрощаться.
Ее пальцы замирают.
— Тебя взяли? — догадывается Полина.
Округлив глаза, я несколько раз киваю.
— Да, прикинь, сам в шоке. У них сразу две вакансии освободились, одна повариха в декрет ушла, а второй — на пенсию. И тут я — молодой, холостой, до пенсии, как до Китая пешком, в декрет точно не уйду — оторвали с руками и ногами, — пытаюсь шутить, но совсем не чувствую веселья.
Нахрена мне теперь сдался этот теплоход?
— Поздравляю! — в глазах Полины светится искренность. — Когда уезжаешь?
— Завтра.
Уголки ее губ ползут вниз, и меня это несказанно радует.
Она не хочет, чтобы я уезжал.
— Так скоро. И надолго?
— Контракт у меня до конца навигации. Конец октября — начало ноября, плюс минус, — объясняю ей.
— Ясно. Ну что ж. Желаю удачи, — она постукивает меня по плечу, но голос у нее грустный.
