— Их дела шли удачно? Никаких финансовых затруднений?
Линкольн мотнул головой.
— Оба — и мистер Брэд, и мистер Мегара — были надежными партнерами. В их бизнесе, как и у всех, иногда бывает, случался спад, но дело всегда процветало. — Он на минуту замолчал, и выражение его лица странно изменилось. — Не думаю, чтобы за убийством скрывались финансовые затруднения.
— Интересно, — усмехнулся Исхем. — А что, по-вашему, кроется за ним?
Линкольн задумался.
— Не кажется ли вам, мистер Линкольн, — вступил в беседу Эллери, — что тут замешана религия?
, Линкольн заморгал.
— Почему? Я так не думаю. Хотя само преступление, распятие…
Эллери вежливо улыбнулся.
— Между прочим, какого вероисповедания придерживался мистер Брэд?
Миссис Брэд, сидевшая по-прежнему прямо, с высоко поднятой головой, пробормотала;
— Том как-то говорил мне, что воспитывали православной греческой церковью, но набожным он не был.
Да и верующим, пожалуй, тоже. Скорее атеистом.
— А Мегара?
— Он вообще ни во что не верит… — В тоне проскользнуло что-то, заставившее присутствующих украдкой взглянуть на нее, но лицо миссис Брэд осталось непроницаемым.
— Православная греческая церковь… — в раздумье протянул профессор Ярдли, — Вполне соответствует Румынии.
— А вы ищете несоответствий? — тихо спросил Эллери.
Инспектор Вогн кашлянул, и миссис Брэд обернулась к нему. Похоже, она почувствовала, к чему он клонит.
— Скажите, миссис Брэд, у вашего супруга есть какие-либо особые приметы?
Хелен была явно шокирована и отвернулась с негодованием. Однако миссис Брэд спокойно ответила;
— Большое родимое пятно выше правого колена, на бедре.
Инспектор облегченно вздохнул.
— Так оно и есть. А теперь, друзья, поговорим о неприятном, Как насчет врагов? Кому мог мешать мистер Брэд?
— Забудьте на минуту о распятии и прочем, — добавил прокурор, — и подумайте, какие могли быть мотивы для убийства.
Мать и дочь переглянулись, а затем одновременно посмотрели на Линкольна. Но тот сидел, уставившись на роскошный азиатский ковер прекрасной работы, как успел заметить Эллери, с вытканным Древом жизни, символом, не принесшим, однако, долголетия его владельцу.
— Нет, — вымолвила миссис Брэд, — Томас был счастливым человеком, у него не было врагов.
— Бывали ли у вас в гостях малознакомые люди?
— О нет. Мы жили довольно уединенно, мистер Исхем. — Снова что-то в ее тоне насторожило.
Эллери вздохнул, — Не припомнит ли кто-нибудь, бывал ли у вас в доме хромой человек? — Все отрицательно покачали головами. — Скажите, у мистера Брэда не было хромого знакомого?
— Снова последовал отрицательный ответ. Миссис Брэд повторила:
— У Тома не было врагов, — словно хотела убедить в чем-то окружающих.
— Вы, вероятно, забыли, Маргарет, — медленно произнес Линкольн, — о Ромейне. — Он посмотрел на нее горящими глазами, а Хелен бросила беглый взгляд в его сторону, прикусила губу, и на глазах у нее блеснули слезы.
Четверо мужчин с интересом наблюдали за мизансценой, угадывая что-то, бросающее тень на личную жизнь членов семьи Брэдов.
— Ах, да, Ромейн, — промолвила миссис Брэд, не меняя позы. — Я совсем забыла, они повздорили.
— Кто этот таинственный Ромейн? — властно спросил Вогн.
Линкольн торопливо ответил:
— Пол Ромейн. Бесноватый Харашт с острова называет его Верховным Жрецом.
— Ага. — Эллери взглянул на профессора Ярдли, который выразительно повел плечами и улыбнулся.
— На острове они основали нудистскую колонию.
Чертовы нудисты! — зло воскликнул Линкольн. — Харашт — фанатик, он искренне верит, а Ромейн — мошенник, ловко умеющий втираться в доверие и торгующий своим телом, как товаром, человек с мерзкой душонкой.
— И тем не менее, — пробормотал Эллери, — не зря говорил Шерлок Холмс; «Самый величественный из всех храмов — храм человеческой души».
— Ясно, — откликнулся инспектор Вогн. — И все же вернемся к ссоре, если можно, мистер Линкольн.
— Ромейн пасет гостей на острове. Он — глава этого бизнеса и собрал группу каких-то слабоумных, поклоняющихся ему, как божеству, и настолько одураченных, что они целыми днями бегают по острову нагишом. — Линкольн замолчал на миг. — Простите меня, Хален и Маргарет, но я уж расскажу все как есть. Нудисты, правда, никого из соседей в округе не волнуют… Но Том и доктор Тэмпль придерживаются того же мнения, что и я.
— Гмм, — удивился профессор Ярдли. — Со мной никто не обсуждал сей вопрос.
— Доктор Тэмпль?
— Наш сосед, живущий к востоку от поместья. Так вот, нудисты слоняются по острову голые, как привидения, но, в конце концов, мы же благовоспитанные люди…
«Ой-ой-ой, — подумал Эллери, — какой пуританин!»
— Поместье упирается в залив, и Том решил, что просто обязан вмешаться, встретился с Ромейном и Хараштом и, думаю, настаивал на их законном выдворении с острова…
Вогн и Исхем переглянулись и посмотрели на Эллери.
Мать и дочь сидели молча. Линкольн, выговорившись, был явно не в своей тарелке.
— Ол'райт, мы еще к этому вернемся, — сказал Вогн. — Вы говорите, доктор Тэмпль — ваш сосед? Хозяин владений к востоку от поместья?
— Не совсем. Это не его владения, он арендует их у Тома и живет по соседству с нами очень давно. Он был военным врачом, сейчас на пенсии. Они с Томом были друзьями.
— А кто живет с западной стороны?
— Чета англичан по фамилии Линн, Перси и Элизабет, — ответила миссис Брэд.
А Хелен пояснила;
— Я познакомилась с ними в Риме, где проводила каникулы. Мы сблизились, они собирались в Штаты, и я пригласила их в гости.
— Когда вы вернулись из Рима? — спросил Эллери.
— В канун дня Благодарения. Мы приехали вместе, но в Нью-Йорке расстались, так как они отправились путешествовать по стране, а в январе навестили нас, и им здесь очень понравилось.
Линкольн усмехнулся, а Хелен покраснела и добавила:
— Да, Джон, так и было. Они стеснялись злоупотреблять нашим гостеприимством, глупо, конечно, но англичане такие зануды. Они захотели жить отдельно, и их поселили в доме на западной стороне поместья, который тоже является собственностью папы. С тех пор они живут там.
— Что ж, мы их навестим, — заключил Исхем.
— А что, миссис Брэд, доктор Тэмпль, вы говорили, был близким другом вашего супруга?
