если бы ты хоть раз выполнил хоть что-нибудь так, чтобы за тобой не нужно было переделывать, я бы не читал тебе нравоучений! — Зря он так. Устинов предан ему безгранично. А к допросам того же Антошки его вряд ли подпускали, не его это работа, для таких дел специальные люди есть. Странно, что сейчас отдали, чтобы он его Егору отвёз. А Егор что не видит, что сейчас лучше отстать от парня? Словно специально нарывается.
— Ну, конечно, тебе, сукин сын, никогда во мне ничего не нравилось, с самого детства. Считал, поди меня своей преданной собачонкой? — Денис остановился и сжал кулаки. Я же прислушался. Вот, значит, как, они с детства знакомы.
— Если бы ты себя не вел так, то и отношение было бы соответствующим!
Вот тут Устинов не выдержал. Резко развернувшись, он сильным ударом под челюсть опрокинул Егора на пол.
— Я тебе не вещь, чтобы об меня можно было ноги походя вытирать, — прорычал он.
Но Егора одним ударом вырубить было проблематично. Это я знаю из личного опыта. Вскочив на ноги, он набросился на Дениса.
— Ну, наверное, можно и так, — сказал я философски, постепенно отступая от дерущихся. — Им надо было давно, я так понимаю, пар выпустить. Только что-то их удерживало от этого шага. Ну, а сейчас под воздействием заклятья, они решили, наконец, выяснить все обиды, с самого, мать его, детства.
И тут драка перестала быть контролируемой, потому что в ход пошла магия. А у Дениса, оказывается, тоже есть дар, какой-то семейный, что-то вроде невидимых лезвий, который разрезают… много чего. Вон, Ушаков увернулся, а бита, которую он бросил на пол, нет, и теперь там не одна бита, а две половинки. Сам же Егор решил воспользоваться водой, от которой, похоже, начал кайфовать.
Я сделал шаг к ним, а то, они точно поубивают друг друга к херам собачьим, но тут тонкое почти воздушное лезвие прошло совсем близко от меня, разрезав кожаную куртку и лишь чудом не задев тело, а следом на меня обрушился водопад холодной воды.
— Да вы совсем охренели? Вы столько лет не могли поговорить друг с другом, а я-то тут при чем?
Время замедлилось, и пространство исказилось, а когда я хлопнул в ладоши резко встало на своё место, отбрасывая их друг от друга на приличное расстояние.
Я отпустил семейный дар и тут же из пола выскочили корни и накрепко прификсировали их к полу.
— Вы совсем охренели? — я сделал жест рукой, и этих придурков с разбитыми рожами подтащило ко мне. Егор молча разглядывал пол, куда капала кровь из разбитой губы и даже не пытался освободиться. Денис же пару раз дёрнулся и замер, а в его взгляде я такую бурю чувств увидел, что даже слегка отпрянул под этой волной. — Во всём, что произошло, из того, что я понял, пока вы орали друг на друга, виноват в большей степени ты, — я ткнул пальцем в Дениса. — Он был брошенным ребенком, от которого мать родная отказалась, ему не нужен был еще один телохранитель, ему нужен был друг. Ну, ладно, что было то прошло. Ты владеешь даром, но я не помню клан Устиновых, — я напрягся, но так и не вспомнил.
— Нас вычеркнули из реестра за поколение до моего отца. Что-то Устиновы крупное натворили, но что, я даже не знаю, — ровно ответил Денис.
— Есть возможность вернуть тебе клан? — я освободил их, но они так и остались сидеть на полу.
— Андрей Никитич сказал, что, если я найду эту гниду, то он сделает это в качестве награды. — Он вздохнул.
— Ну так найди, теперь у тебя почти все исходники есть. Я все равно твоего бешенного командира на море повезу. В «Зимнюю розу». Там управляющий Армен быстро его заставит тебя ценить.
— С кланом, если надо я помогу, — глухо сказал Егор.
— Мы поможем. Вольфа припряжем, а то он похоже загулял где-то, с самой свадьбы ни слуха, ни духа. Надо, наверное, его с собой позвать на море, а то обидится так, что мы весь год икать будем.
Парни поднялись с пола, и Егор внезапно обнял Дениса, стукнув кулаком того по спине.
— Ты не должен был молчать и копить всё в себе. Ты же знаешь, что я тебя никогда не воспринимал, как обычного подчиненного.
— Да, командир, больше молчать не буду, — и Устинов слабо улыбнулся.
— Я сейчас расплачусь, а пока буду рыдать, вы, уроды, лучше решите, кто мне новую куртку купит, — и я швырнул порезанную кожанку прямо им в рожи.
Тут дверь открылась и заглянул какой-то боец.
— Денис Анатольевич, мы только вас ждём. — Денис кивнул и сунув куртку в руки ошалевшему Егору, пошёл к выходу. — А что у вас здесь за шум был?
— Да Константин Витальевич куртку зачем-то пытался разрезать, а когда ему это удалось, от радости орать начал.
Я перевёл взгляд на Егора.
— Мало ты ему вломил, — и я пошёл за этим шутником следом. — Поехали, я тебя домой закину. Вольфу позвони, а я к деду сгоняю, надо узнать всё ли в порядке.
В клинике царила тишина. Никто никуда не бежал, всё было чинно и спокойно.
Я толкнул дверь палаты и вошёл.
— Какое потрясающее зрелище, — провозгласил я, окидывая взглядом кровать, на которой сидела полураздетая Марго. Дед лежал, положив голову ей на колени, и она задумчиво перебирала светлые пряди.
— Костя, если тебе нечего больше сказать, закрой дверь с той стороны, — на редкость спокойно произнесла Ведьма.
— Вот что мне нравится в тебе больше всего, это полное отсутствие комплексов. — Она предостерегающе посмотрела на меня. Да не дурак я, прекрасно понимаю, что деду не стоит знать о наших с тобой безумствах.
Телефон в этой умиротворяющей тишине прозвонил особенно громко.
— Керн, — я ответил автоматически, даже не посмотрев, кто звонит.
— Мы нашли этого парня, который пострадал на заводе, — голос Тихона звучал устало.
— И? Не тяни резину, — рявкнул я, а глубоко внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.
— Он умер, Костя, месяц назад, — я закрыл глаза, и глухо проговорил.
— От чего?
— От старости. — Тихон замолчал, а потом быстро добавил. — Мы что-нибудь придумаем. Я отодвину все
