морфология организмов». В этом знаковом для эволюционной биологии издании Геккель предложил свой биогенетический закон, сделав знаменитое заявление, что «онтогенез повторяет филогенез». Под этим он подразумевал, что организмы следует группировать на основе их генеалогического развития (от предка к потомку), а не типологической классификации, которая основывается на общих признаках и не учитывает особенностей, унаследованных от общего предка.
Эволюционные генеалогические древа Геккеля выглядели элегантно и стилизованно: родословную человека он изобразил на крепком дереве наподобие баобаба, толстый ствол которого подчеркивал значимость венчающего крону человека. Древа для других организмов напоминали тонкие и гибкие водоросли, которые треплют волны. К сожалению, в конце 1800-х и начале 1900-х годов не было составлено даже самого обобщенного эволюционного древа перепончатокрылых, не говоря уже о конкретной ветви ос-охотников. Поэтому первым натуралистам пришлось брать дело в свои руки и придумывать, как разобраться в этих насекомых, столь многообразных Если руководствоваться естественной историей, которую они наблюдали, то что могло быть логичнее, чем группировать одиночных ос в соответствии с типом добычи?
В целом одиночные осы охотятся на самых разных существ, среди которых гусеницы, сверчки, тараканы, мухи, пауки и даже жуки-долгоносики. Но достаточно лишь слегка поскрести систематику, и обнаружится замечательная закономерность: они верны своей добыче. На уровне семейства, подсемейства, рода или даже вида одиночные осы – специализированные убийцы. Огромное значение, которое придавали первые «заклинатели ос» типу добычи в качестве способа упорядочить бесчисленное множество ос-охотников, очевидно из их трудов. Множество книг и глав было посвящено тем или иным осам в зависимости от того, на кого они охотятся, от «Филанта – пчелиного волка» (Fabre, 1879), «Охотников на пауков» (Peckham and Peckham, 1905)[75] и «Охотников на букашек» (Peckham and Peckham, 1899)[76] до многочисленных глав, названия которых отражают других противников ос, наподобие гусениц, кузнечиков, жуков и мух, – и не последней среди них будет глава «Тринадцать способов унести мертвую муху»[77], написанная энтомологом Говардом Эвансом в 1963 году. «Заклинатели ос» строили свои истории на таксономии добычи, а не самих ос.
Именно эта верность добыче так привлекла Фабра к одиночным осам. Все начинается с неожиданного сетования в первой главе «Инстинктов и нравов насекомых» о том, как плохо ему платят, несмотря на прекрасное образование. Но Фабр с радостью отвлекается от этой несправедливости, читая об осе церцерис-златкоубийце, которая охотится на прекрасного изумрудно-золотого жука-златку Buprestis: «И так я забыл о бедности и тревогах профессорской жизни»[78]. Очерк, который читал Фабр, принадлежал перу отца энтомологии Леона Дюфура (1780–1865)[79] и описывал, как он сотнями выкапывал жуков-златок из земляных нор осы Cerceris. За 20 лет Дюфуру удалось обнаружить всего лишь одного такого жука на поверхности земли, однако здесь он писал о сокровищах, зарытых у него под ногами, – о несчетном количестве драгоценностей. Что еще более примечательно, в какой бы уголок страны он ни отправлялся в поисках кладов Cerceris, все найденные им жуки принадлежали к одному и тому же роду Buprestis. «Наша мудрая оса не сделала ни одной самой ничтожной ошибки», – сказал Дюфур об этом замечательном открытии.
Интерес Фабра к насекомым восходит к его раннему детству, когда он с удовольствием коллекционировал пчел, жуков и бабочек, однако чтение рассказа Дюфура о собирающей жуков осе Cerceris стало для Фабра осиным озарением, и этот фрагмент его книги стоит процитировать полностью: «Новый свет вспыхнул впереди: со мной случилось своего рода душевное откровение. Стало быть, наука заключала в себе нечто большее, чем простое укладывание красивых жуков в пробковую коробку, присвоение им имен и их классификацию; здесь было нечто гораздо более тонкое: тщательное и проводимое с любовью исследование жизни насекомых, изучение строения, а в особенности – способностей каждого из видов»[80].
Не слишком ли удобна такая картина верности добыче, созданная ранними натуралистами? Это просто красивая история или же эти одиночные осы действительно настолько верны своему виду пищи? Старые книги всколыхнули мое любопытство, и я решила вместе с двумя коллегами, Алессандро Чини и Райаном Броком, порыться в литературе и определить добычу для как можно большего числа видов одиночных ос[81]. Перебрав 25 000 указаний для 15 семейств ос[82] и расплатившись за это значительными болями в спине впоследствии, мы составили схему отношений «хищник – жертва» для одиночных ос. «Заклинатели ос» были правы: представители большинства этих семейств ос (10 из 15, по которым мы нашли данные) охотились на добычу, принадлежащую к одной таксономической группе. Некоторые питали пристрастие к строго определенному роду или виду; другие обладали несколько более разносторонними вкусами, но все же ограничивались добычей из одного семейства или отряда. Верность добыче у одиночных ос – это не энтомологический миф.
Секрет охотничьего успеха и таланта осы заключается в способе охоты и активных компонентах ее яда. Одиночной осе может потребоваться парализовать добычу, вес которой в 15 раз превышает собственный; возможно, именно поэтому неудивительно, что активные молекулы их ядов представляют значительный фармакологический интерес для нас, людей. Лечение ядом насекомых практиковалось в древности в Греции, Китае и Египте, но, если не считать всплеска интереса к «апитерапии» в XIX веке, до недавнего времени его польза для здоровья человека была изучена на удивление мало. Первые натуралисты четко осознавали, что яд осы – это довольно специфичное вещество, но им мало что было известно о его составе и механизме действия.
К 1950-м годам биохимики начали экспериментировать с осиным ядом и идентифицировали некоторые из его ключевых ингредиентов: гистамины и полипептиды под названием кинины. Современные научные методы помогли перевести исследования ядов из алхимической кухни биохимической лаборатории в область ведения генетики, показав нам, как насекомое синтезирует яд, как меняется его состав у разных видов и каковы его активные составляющие – белки. Компоненты яда в настоящее время широко используются для лечения таких воспалительных заболеваний, как ревматоидный артрит и тендинит; растет интерес к их использованию для лечения заболеваний, связанных с иммунитетом, и даже для лечения опухолей. Неудивительно, что лучше всего изучен яд самых агрессивных общественных ос, который дал нам информацию, жизненно важную для лечения людей с сильными аллергическими реакциями.
Похоже, что пчелиный и осиный яды обладают множеством общих химических и биологических свойств: в их состав входят белки и нейротрансмиттеры вроде серотонина, гистамина, дофамина, норадреналина и адреналина. В сущности, пчелы – это всего лишь осы-вегетарианцы, которые обязаны основой своего ядовитого коктейля своим эволюционным осиным корням. Полезные компоненты пчелиного яда включают такие пептиды, как мелиттин и апамин, которые обладают противовоспалительными свойствами. Но с экологической точки зрения яд пчел менее интересен, чем яд ос, потому что пчелы используют яд только для защиты,
