хождения по огню или углям. Одним словом, он несокрушим. Только его разум потерпел неудачу, зато полную.
Рейн снова прочистил горло:
— В профессиональных терминах, то есть на правильном языке, медицинском языке...
— Прекрати ерзать, пес! — рявкнул Роуз. Он обращался к капитану Маулу, но Рейн вздрогнул, как от удара.
Хаддисмал нахмурился:
— Шаггат сумасшедший, но он не животное. Добрый доктор преувеличивает.
— Согласен, — сказал Отт. — Вы искажаете собственный диагноз, Чедфеллоу, потому что желаете провала нашему делу. В нарушение вашей врачебной клятвы, не говоря уже о вашей клятве Его Превосходительству.
Чедфеллоу ощетинился.
— Вы сами это видели, — сказал он. — Этот человек бушевал шесть минут, даже не взглянув на свою искалеченную ногу. Он мог истечь кровью и умереть, не заметив раны.
— Скатертью дорога, — сказал мистер Фиффенгурт, не в силах сдержаться.
Сандор Отт перевел взгляд на Фиффенгурта.
— Еще один гордый сын Арквала, — сказал он. — Что случилось со всеми твоими друзьями, предатель?
Больной глаз Фиффенгурта посмотрел в сторону. Но другой был четким и отточенным, и смотрел прямо на Сандора Отта.
— Мои друзья прямо здесь, — сказал он, ударив себя кулаком в грудь. — А где твои, в точности?
Последовало ледяное молчание. Затем Отт сказал:
— У капитана Роуза могут быть свои причины отложить твою казнь...
— Да, — сказал Роуз. — Это морское искусство, и оно не может быть потрачено впустую.
Фиффенгурт не улыбнулся — Роуз не дождался бы от него улыбки, по крайней мере, в этой жизни, — но на его лице отразилась некая мрачная гордость.
— Морское искусство, — сказал Отт, — именно так. И все же это путешествие однажды закончится, Фиффенгурт. И когда ты сойдешь на берег, я тоже сойду. — Он повернулся к остальным за столом. — Что касается Шаггата: истерия редко бывает постоянной. На протяжении всех лет своего правления он был склонен к припадкам. Они составляют часть легенды о его величии.
— Они не могли быть такими, — отважился сказать Элкстем, мастер парусов. — Он никогда не сможет возглавить восстание. Он визжит как недорезанная свинья.
— Сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим еще одну демонстрацию, подобную сегодняшней, — сказал Отт. — Но если увидим... Что ж, доктор, я включил вас в эту миссию не потому, что мне понравилась ваша компания. Вы заслужили большую известность благодаря болезням, но ваши таланты идут дальше, не так ли? До чуда с разговорной лихорадкой у вас была другая специальность. Довольно прибыльная, кстати.
Чедфеллоу вздрогнул.
— Вы ошибаетесь, — сказал он.
Отт с улыбкой приподнял бровь.
Доктор Рейн щелкнул пальцами.
— «Игнус Чедфеллоу, седативные и стимулирующие средства», — сказал он. — Помните, Игнус? Вы дали мне свою визитку на обеде в Медицинской Академии, весной. Она прямо здесь.
Старик порылся в карманах своего поношенного пальто и наконец извлек что-то похожее на мышиное гнездо. Разорвав пушистый комок, он извлек смятый и испачканный квадрат пергамента. Он поднял его, сияя. Чедфеллоу уставился на визитку, не веря своим глазам.
— Этой карточке двадцать шесть лет, — сказал он.
Отт наклонился и выхватил визитку у Рейн. Он прищурился:
— «Соединения, вызывающие спокойствие и умиротворенность ума». Превосходно, доктор; Шаггат в надежных руках. Кроме того, ему не нужен гений убийцы, каким он обладал в юности. Ему нужны только апокалиптический импульс и достаточная согласованность действий, чтобы снова направить своих фанатиков на путь войны.
— А Нилстоун? — спросил Роуз.
Отт покачал головой:
— Нилстоун остался позади. И, несмотря на одержимость Шаггата, проклятая штука никогда не входила в наши планы. В конце концов, она чуть не убила его. Пусть Камень останется здесь, на Юге. Если он действительно стал причиной смерти Аруниса, тем лучше. Наш долг — выполнить задачу, поставленную перед нами Его Превосходительством, со всем достоинством и быстротой.
— Достоинство, — сказал Чедфеллоу.
Он произнес это слово мягко, но в нем все равно чувствовалась горечь всей жизни. Капитан Курлстаф, нарушив молчание, сказал: Мне нравится этот доктор, Роуз. Но мастер-шпион хочет его смерти.
— Придержи свой язык, Отт, — сказал Роуз. — Я привел вас всех сюда не для того, чтобы вы препирались, как смолбои. — Он повернулся к Фиффенгурту и внезапно рявкнул: — Где, во имя Черных Ям, мой первый помощник? Я вызвал своих палубных офицеров или нет?
— Я лично передал ваш приказ Стьюки, капитан, — сказал Фиффенгурт. — Он только проворчал что-то в ответ через свою дверь.
— Ускинс пропустил и полуденную запись в бортовом журнале, сэр, — вставил мистер Фегин, которого недавно повысили в звании до боцмана. — Может быть, он болен?
Роуз посмотрел на врачей, которые пожали плечами.
— Он не приходил в лазарет, — сказал Чедфеллоу.
Ярость капитана была раскаленным углем в его груди.
— Найдите дежурного клерка, мистер Фегин, — сказал он очень тихо. — Скажите ему, чтобы он сообщил мистеру Ускинсу, что, если он не появится здесь в течение трех минут, его привяжут к бизань-мачте с чаном с экскрементами из курятника и не отпустят, пока он его не выпьет. — Он помолчал, затем крикнул: — Идите!
Фегин сорвался с места, как борзая. Капитан положил руки на стол, впиваясь взглядом в лица окружающих его людей.
— Почему корабли тонут? — спросил он их. — Расхлябанность, вот почему. Расхлябанность и лень, а также люди, которые смотрят в другую сторону. Этого никогда не будет, пока я командую этим кораблем.
Он старался не смотреть на Сандора Отта. Но часть его знала, что эти слова обращены к шпиону — напоминание о том, что только Роуз может сделать.
— На нас охотятся, джентльмены, — сказал он. — По всей вероятности, эта волшебница уже добралась до Масалыма и узнала, что мы сбежали. Независимо от того, поймет она или нет, что у нас нет Нилстоуна, она захочет нас захватить — и у нее есть подходящий корабль для этой работы. «Кирисанг», также известный как «Мертвая Голова». Судно ничуть не уступает по размерам «Чатранду» и является военным кораблем до мозга костей. По крайней мере, так утверждал принц Олик. Конечно, я не доверяю ни ему, ни любому другому длому. Но мы сами убедились в огневой мощи Бали Адро.
Он дал им мгновение, чтобы вспомнить ее: ужасающую армаду, которая прошла так близко от них, огромные грязные корабли, удерживаемые вместе магией, ощетинившиеся
