Эдидей? — спрашивали его. — Ведь ты объехал полмира. Тебе будет чем похвастаться на родине.
— Никто мне там не поверит, — грустно отвечал Эдидей.
Ледяное поле преградило путь кораблю.
Там, где, по мнению ученых, должен был находиться Южный материк, Кук не нашел ничего, кроме моря.
Однако, если бы ему удалось проникнуть еще немного дальше к югу, он открыл бы Южный материк. Потому что Южный материк действительно существует — он называется Антарктидой.
Но Антарктиду открыли русские мореходы Беллингсгаузен и Лазарев почти через полсотни лет после второго плавания Кука.
А Кук, не дойдя до Антарктиды, повернул свой корабль на север.
Погибший мир
Теперь предстоял долгий путь домой. Но по пути домой Кук хотел посетить неизвестные и малоизвестные области Тихого океана.
11 марта мореплаватели увидели желтые горы острова Пасхи.
Этот остров открыл в 1687 году пират Эдуард Дэвис. Потом, на пасху 1722 года, его посетил голландский капитан Якоб Роггевейн и назвал его островом Пасхи. С тех пор до Кука никто не видел этого острова.
Голые базальтовые скалы отвесными склонами подымались из воды, придавая острову вид неприступного замка. Какой угрюмый, неприветливый край! И нигде ни одного дерева — только бурые кусты да желтая трава.
Но никакой земле наши мореплаватели не радовались так сильно, как этому большому выжженному камню, торчавшему со дна океана. Три с половиной месяца носились они по полярным морям. От дурной воды и несвежей пищи у половины команды начиналась цинга. Сам Кук был простужен, измучен и мечтал о возможности провести несколько часов на берегу.
Мудрено ли, что бесплодный остров показался им раем?
А когда из-за мыса выплыла лодочка, в которой сидел рыбак-островитянин, удивленно глядевший на корабль, Эдидей не выдержал, прыгнул в воду и поплыл к нему навстречу. Он влез в лодку, обнял растерявшегося рыбака, сунул ему в руку сразу два гвоздя и сам сел за весла. Через минуту он втащил островитянина на палубу и, смеясь от счастья, поставил его перед Куком.
Их окружила вся команда. Островитянин по виду был похож на таитян, и это давало надежду, что с ним можно будет сговориться.
— Спроси, Эдидей, есть ли у них бананы! — кричали офицеры.
— Хорошая ли здесь вода?
— Много ли они держат свиней?
— Скажи ему, что мы хорошо заплатим.
— Мы дадим все, чего они захотят.
Но несчастный рыболов от страха лишился дара слова, и его пришлось отпустить, ничего от него не добившись. Решено было немедленно же ехать на берег.
На острове Пасхи жило всего шестьсот — семьсот человек. Они говорили на полинезийском языке, но из всех полинезийских племен это было, пожалуй, самое нищее племя. Жители острова Пасхи не имели не только свиней, но и собак, которые были даже у новозеландцев. Питались рыбой да крысами, в изобилии водившимися на острове. Пресной воды было мало, и они возмещали ее недостаток тошнотворно-приторным соком дикорастущего сахарного тростника.
Купить на острове Пасхи было нечего. Кук приобрел несколько корзин свежей рыбы, дал матросам возможность побродить по берегу и решил как можно скорее убираться отсюда.
Моряки уныло поникли головами.
Но зато ученые были вознаграждены за все страдания. Их заинтересовали исполинские статуи, высеченные из цельного камня. Эти статуи были рассеяны по всему острову. Стояли они на гигантских платформах, тоже высеченных из камня.
Форстер-сын расспрашивал островитян, откуда у них эти статуи, кто их сделал, что они означают. Но островитяне ничего не могли ему объяснить и с суеверным ужасом глядели на гигантские каменные глыбы.
И Форстер решил, что эти статуи вряд ли созданы теми людьми, которые сейчас обитают на острове Пасхи. Во-первых, людей там слишком мало, им не под силу было бы ворочать этакие глыбы, а во-вторых, невозможно себе представить, чтобы такая сложная работа могла быть выполнена жалкими топориками, сделанными из камней и ракушек.
Оставалось предположить, что на острове Пасхи обитал когда-то многочисленный, могущественный и культурный народ. Но это казалось еще невероятнее. Слишком уж мал остров Пасхи, слишком отдален от других берегов, а главное — слишком бесплоден.
И Форстеру пришла в голову смелая идея. А что, если несколько столетий назад остров Пасхи был совсем не такой, как сейчас? Что, если он был неизмеримо больше и плодоноснее? Что, если он составляет только крохотную частицу какого-нибудь материка, вследствие землетрясения погрузившегося на дно океана? Сколько здесь базальтов и застывшей лавы! Все это говорит о сильной и недавней вулканической деятельности. На этом материке могли быть города, храмы, дороги, нивы, пастбища и миллионы людей, богатых, просвещенных, знакомых с науками и искусствами. А теперешние жители — это, может быть, обнищавшие и одичавшие остатки великого народа, смешавшиеся с туземцами соседних островов, перенявшие их язык и забывшие о своем славном происхождении. И только статуи, свидетели былых времен, помнят об их великом прошлом.
Таитянский военный флот
Так как остров Пасхи не мог снабдить корабль всем необходимым, Кук решил еще раз посетить Таити.
21 апреля 1774 года с «Решения» увидели таитянские горы.
Эдидей заплакал от радости.
Кука встретили как старого друга. Король О-Ту поцеловал его.
Изголодавшаяся команда была немедленно снабжена всем необходимым. Было время урожая, и Кук никогда еще не видел Таити таким цветущим и обильным. Матросы отдыхали и радовались. Они привыкли встречать на этом острове покой, дружбу и хорошую пищу.
Таитян волновало важное политическое событие. Жители островка Эймео, расположенного в десяти милях от Таити, взбунтовались и отказались признавать власть короля О-Ту. Таитяне подготовляли карательную экспедицию против непокорных. По берегу бродили толпы вооруженных мужчин, прибывших из дальних селений, по ночам жгли костры, пили каву, плясали военные пляски.
Все было готово к походу, ждали только флота, который крейсировал у противоположного берега Таити.
Кук столько наслышался о красоте и могуществе этого флота, что с нетерпением ждал его прибытия.
Наконец настал этот торжественный день.
Кук стоял на берегу вместе с О-Ту и Форстером, когда в бухту влетели таитянские пироги. Вот как описывает Кук это событие в своем судовом журнале:
«Флот состоял из 160 военных судов и 150 судов, предназначенных для подвоза съестных припасов. Военные суда имели от 40 до 50 футов в длину. Над носовою их частью расположены платформы, где стояли воины в полном вооружении. Гребцы сидели внизу между столбами, поддерживающими платформы, по одному человеку на каждый столб. Таким образом, эти платформы были приспособлены только для боя. Суда для подвоза съестных припасов гораздо меньше и лишены платформ. На больших
