Анны Красовской. Она была дома – занималась с учеником.
– Нам необходимо сердечно поговорить, – сказал ей Решетников.
– Я не могу сейчас. У меня ученик.
– Я подожду. На кухне. Торт еще остался? Ну, надо поговорить, Анна Николаевна, я грубить не буду. А поговорить надо.
Красовская без возражений проводила его на кухню.
– Освобожусь через двадцать минут, – сказала она и вышла.
Решетников успел заварить чай и съесть добрый кусок торта. Красовская проводила ученика и зашла на кухню.
– Анна Николаевна, вот чай, я вам заварил.
Решетников пододвинул чашку. Красовская села за стол, но к чаю не притронулась. Смотрела на Решетникова серьезно и пристально.
– Не надо так строго смотреть на меня, я все-таки единственный, кто реально разруливает эту ситуацию, все остальные участники встали в позу, и все.
– Я слушаю. Саша через два часа придет. У вас мало времени.
– Анна Николаевна, мне всегда хотелось экранизировать «Ромео и Джульетту». Я бы написал именно трагедию – они не отравились, а продолжили жить, отравляя каждый день самих себя и своих близких. Разочаровались друг в друге полностью. Вот это была бы честная история, вот ее бы уже в школьную программу. Мы слишком романтизируем любовные отношения подростков. Мы же знаем, что будет дальше.
– Я не расстанусь с ним, – сказала Анна, покачав головой. – Он покончит с собой.
Решетников возразил:
– Нет, вы не знаете моего мальчика.
– Это вы не знаете моего… – Она осеклась и продолжила спокойнее: – Он не похож на вас. Он другой.
– Предположим, что так, но главное следующее: моя жена собирается устроить невероятный скандал. Жечь напалмом решила. Все узнают о вашей связи с мальчиком, она жаждет едва ли не судить вас. В школе работать не будете, вам торжественно вручат волчий билет. Мне эта ситуация не нравится, я люблю компромисс. Но убедить ее не устраивать скандал гораздо сложнее, чем убедить вас…
Красовская молчала, было видно, что она обдумывает услышанное.
– Что вы предлагаете? – наконец произнесла она.
– Скажите, о чем вы мечтаете?
Анна, которую этот вопрос застал врасплох, ответила не сразу, с долей смущения:
– Я… я всегда хотела быть писателем. Знаете… настоящим писателем.
– Понимаю, – мягко произнес Решетников, словно ожидал именно такого ответа.
Он положил на стол связку ключей.
– Вот ключи от вашей новой квартиры. Прекрасная квартира-студия, дизайнерская. Она, конечно, съемная, но уже завтра у вас будет собеседование. В одном из крупнейших издательств России. Все уже решено, нужно только явиться, пожать руку и получить работу с приличной зарплатой. Вас ждет приятный коллектив, масса достойных холостых мужчин… И конечно, вы можете осуществить свою благородную мечту – стать одной из ведущих писательниц.
Красовская обхватила обеими руками чашку. Решетников видел, как она напряглась.
– Вступите в ипотеку, – говорил он, – и получите в пользование квартиру, машину и лучшую долю. Это если коротко.
Видя, что Анна продолжает молчать, Решетников добавил, стараясь говорить очень серьезно и веско:
– Анна Николаевна, мы с вами должны предотвратить третью мировую войну. Если не только сын любит вас, но и вы его, вы должны согласиться. Поймите, мать ничто не остановит на пути к мести.
Красовская вдруг как-то встрепенулась, подняла на Петра глаза и просто сказала:
– Хорошо.
– То есть вы согласны?
– Да.
– Тогда вам придется прямо сейчас встать и выехать. С переездом вам помогут.
– Вы все успели организовать, – удивилась Анна.
– У нас мало времени, через два часа к вам придет Саша. Телефон, кстати, придется сменить. Никто не должен знать, куда вы ушли, и ваш новый номер телефона. Соцсети также придется оставить в прошлом.
* * *
Вечером, вернувшись домой, Ольга увидела свет только на кухне. В квартире стояла непривычная тишина.
– Саша, ты дома?
– Его нет. Только я, – Решетников выглянул из кухни, – пиццу вот ем.
С минуту Ольга в нерешительности топталась в прихожей. Предстоял тяжелый разговор с мужем. Выдохнув, как перед прыжком в ледяную прорубь, она решительным шагом зашла на кухню.
Решетников показал на коробки с пиццей.
– У меня много работы, поэтому заказал пиццу, каждому свою. Вот твоя с сыром, с говядиной Сашке. Ну а моей уже нет.
Ольга не ожидала, что муж будет вести себя так просто и буднично, словно ничего особенного вчера не случилось. Видя, с каким аппетитом Решетников уплетает пиццу, Ольга почувствовала нарастающее раздражение.
– Ты где был этой ночью?!
Решетников воззрился на жену с непонимающим видом.
– А, совсем закрутился, был уверен, что позвонил тебе и все объяснил. На площадку вызвали. Я же тебе СМС вроде отсылал?
– СМС? А позвонить?
– Я хотел. Телефон потерял.
– А с другого?
– Не помню я твоего номера наизусть, ты чего? Как автоплатеж подключил, я и свой забыл.
– Так просто: на площадке был?
– Да. Только недавно телефон восстановил, но вообще был уверен, что тебе звонил… А знаешь, обидно, что ты так волновалась, но не обратилась в полицию. А если бы действительно со мной что случилось, когда бы ты подняла клич? А? – закончил Решетников, улыбаясь. Ольга же нахмурилась, краснея от злости. – Я поговорил с Красовской, – поспешил сменить тему Решетников. – Она согласилась расстаться.
Ольга, мгновенно позабыв о своем гневе, присела за стол.
– Почему? Что ты сказал?
– Она оказалась сговорчивым человеком, я назвал аргументы, она согласилась. Ты недовольна?
– Нет, я, конечно, рада. Это очень хорошо.
– И не похвалишь?
– Молодец.
– Ну хоть что-то. Ладно, я работать, – Решетников поднялся, подошел к холодильнику, достал две банки энергетиков. – Ночка должна быть бессонной.
Растерянная Ольга молча смотрела вслед мужу.
Бодрым шагом Петр прошел в кабинет и приступил к работе над сценарием. Он постоянно невольно прислушивался, отдавая себе отчет, что Ольга захочет вернуться к разговору, который так страшил его.
Когда она вошла, Решетников сделал вид, что не замечает жену, поглощенный работой.
Ольга сказала, стоя у него за спиной:
– Я была в гостинице.
– В какой гостинице?
– В той самой, где ты трахался с актрисой.
Решетников немного помолчал.
– Допустим. И что ты там делала? – спросил он, не оборачиваясь.
– Мне позвонили и попросили посмотреть. Я приехала и посмотрела. И все увидела. А теперь ты ведешь себя как ни в чем не бывало, как будто для тебя это как пирожок съесть. Ну давай, объясни мне что-нибудь, лапшу начни вешать, что это была репетиция…
– Я хотел скрыть и жить дальше, – просто ответил Решетников.
– Я тоже так хотела. Как ничего не видела. Но ты так себя ведешь, как будто ничего не произошло. Никакого чувства вины. Так не должно быть, у тебя любовница, а ты…
– У меня нет любовницы.
– Есть!
Решетников
