новая жизнь.
Фельдшер сидел у лесника.
— Вы, Леонид Абрамович, всё же из леса ничего не несите, не надо это. Вот и Казимир Янович вам подтвердит.
Администратор без степени ни в чём не признался, но возразил:
— Скоро поставим тут биостанцию, как не носить. Не по лесу же с микроскопом бегать.
— Воля ваша. Да только зачем вам микроскоп, когда вы древнего тура тут ищете. Нету тут тура никакого.
— А немцы говорили, что есть.
— Видите ли, Леонид Абрамович, немцы — люди упорные. А многое в жизни получается, если упереться рогом и ждать результатов. Вот у них и получилось.
Рогом, хехе. Мои несчастные товарищи плакали, когда рассказывали мне про этот метод обратного скрещивания и половой диморфизм. Народные академики скрестили этих моих товарищей так, что мало не покажется. У немцев тогда получилась такая странная корова. Но это не тур, конечно.
Походя они открыли много всего полезного.
Это ведь очень красивая идея была — воссоздать тут девственный лес. Что такое «девственный» — никто не понимает, но звучит-то как! Девственный!
Казимир Янович закивал, как китайский болванчик.
— Ряженые древние германцы… — продолжил фельдшер. — Ряженые германцы охотились бы на гигантских медведей, да и на этих самых туров. Вы ведь наш охотничий домик со всех сторон видели, всё осмотрели? Вот это с тех времен. Рейхсмаршал сюда приезжал, вон этот чёрный прямоугольник у вас над головой — там был его портрет со свитой.
Нет больше рейхсмаршала, как мамонтов нет. Вымерли.
В этом заключена великая правда природы — что не нужно, так прочь его с доски. В карман, в карман!
Не о том я хотел вас спросить — вы точно меня не помните? Согласен, как тут помнить, столько лет прошло, а нам не было ещё двадцати. Помните ноябрьские праздники двадцать седьмого? Вы несли портрет Зиновьева на демонстрации, а я шёл рядом с портретом Троцкого, и, помните, нас вдруг начали бить? Полетели камни… Вы меня прикрыли, я ведь нёс листовки, ещё не успел бросить — «Выполним завещание Ленина», «Долой нэпмана и бюрократа»… Мы с вами прятались в одном подъезде, нам боялись открыть двери, и мы дошли до чердака — вы же учились в Тимирязевской академии, а я — во 2-м МГУ. Помните, мы дождались темноты и разошлись?
Я-то всё помню. И с нами ещё эта была… В высоких таких ботиночках, как раньше курсистки ходили… Не помните? Она мне в Бодайбо, когда я доходил, снилась всё. А имя забыл тогда спросить.
А на следующий день меня жизнь спрятала в карман, вот так — раз! — и в карман. Листовки это дело такое, клейкое. Не надо было в общежитие напоследок заходить. В карман! А уж потом, кто из кармана вынет доброй рукой, а так-то голову страшно высунуть, посмотреть, как там, что там…
Леонид Абрамович присмотрелся и понял, что фельдшер-троцкист совершенно пьян, видать, кто-то угостил его с утра мутным картофельным самогоном-бимбером.
Фельдшер был пьян, но ещё больше упивался своей картофельной свободой.
Вернувшись к себе в комнату, Леонид Абрамович увидел, что котелок опрокинут, а на столе сидит маленькая ящерица.
Она неловко спрыгнула со стола на стул, а оттуда на пол. Ящерица приблизилась к его ноге, и Леонид Абрамович решил, что она хочет напасть на него. Но нет, она ждала чего-то.
Тогда ботаник пошёл в угол — ящерица, балансируя хвостом, побежала за ним, он двинулся в обратную сторону — ящерица повторила его движения.
Он вспомнил цыплят, что ходят за первым, кого увидят, появившись на свет.
Тогда он бережно поднял новорождённую ящерицу за середину туловища и посадил её в пустую плетёную корзину.
В неё собирали грибы, и даже запах она сохранила — тонкий, мирный грибной запах, неизвестно, правда, с какого года.
— Вот и хорошо, милая.
В этот момент маленькая ящерица развернулась и больно укусила его за палец.
Жадно, до крови.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
14 января 2020
Политбюро (2020-01-19)
(сценарная заявка, десять серий)
— основано на реальных событиях —
1. В Венесуэле случается землетрясение, и вилла кокаинового барона Жорже Амадуро лежит в развалинах. Сам Амадуро, придавленный балкой, рассуждает о смысле своей жизни накануне смерти, а рядом с ним находится русский спасатель. Он подбадривает раненого и, чтобы время текло быстрее, рассказывает венесуэльцу, что много веков назад стало известно: бессмертные люди есть, но в конце должен остаться только один. На этом и построена подлинная история советского Политбюро. Тайна эта находится за семью печатями. В кадрах пролога сперва показывают крупным планом свинью. Она печальна, потому что предчувствует свою судьбу в кинематографе. Затем на экране появляются поезд и новенькие теплушки, затем длинный барак в снегу, и, наконец, работает лесопилка (крупный план двуручных пил). Звучит музыка Анжело Бадаламенти.
2. В классе одной московской школы, накануне войны зарождается любовь русско-грузинской девушки Светы и ботаника Иосифа. Света — дочь всесильного вождя, а Иосиф вырос в семье любавических хасидов, переехавших в Новый Иерусалим. Отец Иосифа — знаменитый комдив — только что репрессирован, а мать вышла замуж за чекиста. Брат Светы Яков — антисемит, но случайно влюбился в сестру Иосифа Лию. Иосиф, несмотря на то, что его отец расстрелян, поступает в ИФЛИ, а на летние каникулы едет в город Новосибирск, чтобы сочинить стихи о его строителях, но там ему открывается страшная тайна ГУЛАГа. Лия едет на дачу, и там по ошибке вскрывает таинственный ящичек хасидов, запечатанный сургучом.
3. Из-за того, что ковчег хасидов вскрыт, начинается война. Иосиф становится военным журналистом, Света — любовницей Берии, а Лия, задержавшись на даче, оказывается на временно оккупированной территории. Яков, попав на фронт, по ошибке вскрывает чужой секретный пакет, запечатанный второй печатью, и тут же попадает в плен. Сталин назначает Жданова губернатором Ленинграда.
4. Яков твердо держится в плену, Лия вредит немцам в подпольной организации, Иосиф сочиняет военные стихи. Их, вырезанные из газеты, вся страна таскает в нагрудных карманах: «Смерть придет, у неё будут твои глаза». Сталин, забросив военные дела, лежит на ближней даче. Он открывает старую бутылку «Хванчкары», запечатанную третьей печатью, и не может уснуть. Перебирая в памяти убитых им членов Политбюро, недоумевает, почему их сила не перешла к нему.
5. Сталин отказывается вытащить сына Якова из плена, Света бросает Берию
